Тут я немного приврал, но говорить о Никите не решился, а в
общем ситуация обрисована реально.
— Но, во-первых, у меня нет даже связи с ними — мы все здесь
словно в темнице заточены. А во-вторых, ясы прекрасно понимают, что
купцы не просто торгуют, но и разведывают, что к чему. И если
Дургулель готовится к скрытому удару, чтобы одним махом доскакать
до Тмутаракани и ворваться в город на плечах бегущих, то на его
месте я бы выслал всех наших купцов со своей земли.
С каждым моим словом жена становилась все более мрачной.
— Неужели все так плохо... Но разве ты не пытаешься убедить
Дургулеля не нападать?
Я согласно кивнул, по-прежнему машинально гладя живот Дали:
— Это наш единственный шанс — мое на него воздействие, наше с
ним личное общение. Начало, правда, получилось не очень хорошим,
глупо было с моей стороны не сдерживаться на первом приеме. Хотя
сейчас мне кажется, что Дургулель с первого дня ведет свою игру и с
нами, и с ромеями. Так что на приеме он просто спровоцировал меня,
и сделал это нарочно! Нет, царь далеко не глуп, чтобы бросаться в
бой очертя голову, в конце концов, сколько бы всадников не было у
ясов, каменные стены им с наскоку не взять. Вон, пытались же в свое
время справиться с касогами, но ведь не получилось! Так что да, я
стараюсь воздействовать лично на Дургулеля — и маня беспошлинной
торговлей, и исподволь пугая сильным войском Ростислава.
В разговоре настала неловкая пауза. Не до конца уверенный в
правильности своего выбора, я снова заговорил:
— Вот только с царем мы видимся редко, а как часто его посещает
ромейский посол, мне неведомо. И потом, я ведь не договорил —
помимо духовенства и купечества в Алании у византийцев исконно
много друзей среди высшей знати. Могущественный союзник! А все
вместе они имеют очень большое влияние, даже на царя. Моим же
союзником является лишь грузинский посланник, азнаури Важа...
В комнате повисла тяжелая тишина. Какое-то время мы с женой
лежали рядом, смотря в потолок, пока она не приподнялась на локте,
проницательно смотря мне в глаза.
— Ростислав ведь не сможет победить Дургулеля?
Я невесело усмехнулся:
— Вместе с варягами, черными клобуками, корсунскими стратиотами,
хазарским и русским ополчением, а также собственной дружиной князь
вряд выведет в поле более десяти тысяч ратников, из них максимум
тысяча тяжелых всадников. А музтазхир водил в поход на Арран и
пятьдесят тысяч воинов, у него латной конницы тысяч под десять. В
бою они раздавят Ростислава числом, и уповаю я лишь на то, что царю
не захочется терять людей в напрасной войне.