Кажется, я всё-таки заснул, потому как в окошко уже
пробивались первые, самые робкие солнечные лучи. С улицы
раздавались шумы многоголосой, весёлой, разухабистой толпы.
Это рабочий Московский люд, шёл на свою Голгофу.
Где-то после обеда началось. Сразу по брусчатке процокали
копыта казачих лошадей, потом раздались выстрелы, дикие матюги и
вопли раненых. Я не утерпел, увидев что мать прикипела взором к
окну, схватил свой овчинный тулупчик с валенками, выскользнул во
двор.
Примерно зная, в какой стороне находилась колонна с
нашими, отправился туда, крадучись вдоль стен, скрываясь за тумбами
афиш и дворницкими ящиками. Пришлось проделать немалый путь, прежде
чем смог достичь цели.
Первыми я увидел бегущих баб. Разновозрастные,
расхристанные, они с причитаниями бежали по улице выпучив глаза и
не разбирая дороги. Их было несколько сотен, некоторые падали, их
буквально затаптывали бегущие вслед. Паника страшна, она
иррациональна по своей сути и губительна для окружающих. Она всегда
смерть. Я укрылся под телегой с дровами, пережидая это стихийное
бедствие и когда последняя женщина скрылась из вида, переждав для
порядка припустил дальше. Туда, откуда всё отчетливее раздавались
выстрелы.
Какого чёрта меня вообще понесло сюда? Скорее всего
тревога за людей, на которых я сделал ставку в своей новой жизни.
Мне ведь было прекрасно известно чем кончится поход рабочих колонн
к "батюшке царю". Кстати, есть мнение, что дурачка Николашку
элементарно подставили. Спровоцировали стрельбу с обеих сторон и
вуаля-получите первую Русскую революцию! Очень похоже на
правду.
На Васильевском острове шла перестрелка. Рабочие дружины
возвели баррикады, перегородив узкие улочки, заняв позиции в окнах
домов и за штабелями досок, откуда бодро перестреливались с ротой
Финляндского полка. Над завалами развевался красный флаг. Оружия у
защищавшихся было немного, хотя людей было предостаточно. К
счастью, солдаты не торопились лезть на рожон, так что особой
опасности пока не наблюдалось. Я отслеживал взглядом носившихся по
укреплениям людей, пока не приметил знакомую физиономию одного из
отцовских бойцов. Он как раз забегал в одно из зданий, откуда
велась особенно резвая пальба. Прокравшись вслед за ним,
окликнул.
-Дядя Матвей! Это я, Мишка Горюнов!