Агния лежала в своей кроватке, и с ужасом смотрела вверх, перед
собой, закрываясь какой-то книжонкой. А над ней, голый, бледный,
страшный, возвышался дед. Перед собой он держал какой-то предмет,
скрытый от глаз Владимира тощей, с опрелостями, спиной. Через крики
дочери можно было слышать, как Егор Семенович издает яростное,
слюнявое шипение, точно взбешенный паук.
«Не шипение, а стридуляция!» — сами собой вплыли в мозг слова
отца из далекого прошлого, из того времени, когда он еще не
измазывал калом книги и не заявлялся голым в комнату собственной
внучки, — «У пауков нет голосовых связок, бестолочь!»
Приближаясь к нему со спины, майор МВД, старался ступать
осторожно, чтобы не скрипнули доски пола. Шаг за шагом, Владимир
подбирался к старику, и уже оказался достаточно близко, чтобы
различить в шипении бессвязный набор слов:
— Маньячка… Не ангел… Дьяволица! Чертовка! Ошибся, как же я
ошибся!
— Папа! — пискнула Агния, заметив отца. Тут же Егор Семенович
резко развернулся на пятках и чем-то болезненно резанул Владимира
по голой груди. Отступив на шаг, он схватил с полки первую
попавшуюся книгу — ей оказался так любимый Агнией «Волшебник
Изумрудного города» — и закрылся ей от второго удара разящих
портняцких ножниц. Раздвоенные лезвия вошли почти на всю глубину в
книгу, пропороли бумагу насквозь и остановились в каких-то
миллиметрах от глаз. Владимир попытался увести свой
импровизированный щит на сторону, но, проснувшаяся в старике
какая-то психопатическая сила удерживала ножницы на месте. Его
брызжущее слюнями шипение стало едва разборчивым, сливалось в
бессмысленный булькающий шепот:
— Чудовищ-щ-ще… Ты воспитал чудовищ-щ-ще… Я исправлю
ош-ш-шибку…
Осознав, что несет в очередном бреду
Карелин-старший, Владимир внутренне похолодел. Так вот, к чему был
тот проклятый пожар — первая попытка избавить мир от юной
маньячки.
— Агния, беги к маме! — взревел он, пытаясь удержать на
расстоянии от себя смертоносные лезвия, — Сейчас же!
Девочка с готовностью, не выпуская из рук книги, вскочила с
кровати, шмыгнула в дальний угол комнаты. Поколебавшись немного,
видимо, перебарывая страх, она рванулась в сторону двери. Ей не
хватило одного шага, чтобы обойти по дуге своего жуткого деда. Тот
бросил краткий взгляд безумных, будто стеклянных, глаз влево, после
чего одним сильным и метким ударом ноги саданул девочку в живот. Та
с хеканьем напоролась на желтую заскорузлую пятку, отлетела к
батарее под окном и закашлялась.