Что делать с телом, он так решить и не смог. Можно привязать
аккумулятор к шее и сбросить в водохранилище. Впрочем, труп все
равно найдут, как ни прячь. Закопать на участке? И всю жизнь
трястись, что правда может вылезти наружу при любых садовых
работах. Земля — ненадежный хранитель секретов. Ее только спроси
лопатой или экскаватором — выдаст сразу, это тебе не Зоя
Космодемьянская. Нет…
Решения не было, а в окне над лесополосой уже брезжил багровый
рассвет. Нужно было действовать.
Тело оказалось неожиданно легким. Тут же вползла в мозг мысль о
том, как в последние годы ослаб… Нет-нет-нет, не отец. Это кто-то
другой, укутанный белой тканью безжизненно свисает на руках, пока
Владимир боком пробирается по лестнице. Это чье-то чужое,
незнакомое тело с ножницами в глотке. Это какой-то иной, неважный,
ненужный предмет, который нужно отнести в погреб, чтобы тот не
мешался.
Люк самого погреба Владимир нашел не сразу — он туда не
спускался с тех пор, как переехал в Москву.
Со своей первой женой, Мариной, он успел пожить в этом доме.
Недолго. Трудно сказать, почему его первый брак развалился. Жили
мирно, спокойно, без скандалов, хотя и щенячьей, безумной любви не
было. Первая трещина пробежала между ними, когда выяснилось, что
Марина бесплодна. Сам Владимир не сильно расстраивался по этому
поводу — у молодого выпускника Высшей Школы МВД карьера быстро шла
в гору, ему уже предлагали должность в местном управлении, так что,
на самом деле, домашние заботы за отпрысками пришлись бы весьма
некстати.
Но каждый вечер по приходу с работы его встречал отец. Егор
Семенович — жесткий человек старой закалки, едва ли не
проповедовавший домострой — был раздосадован выбором Владимира.
Сразу после семейного ужина, где он сидел и нахваливал стряпню
Марины, Карелин-старший звал сына к водохранилищу «на покурить». С
горечью оглядывая водную гладь, он изо дня в день выплевывал грубые
слова: «пустоцвет», «бесколосница».
— Ты пойми, — говорил он с нажимом, наклоняясь к Владимиру,
подавляя его своим безграничным авторитетом, выпестованным в сердце
сына, — Я ж хочу, чтобы ты счастлив был. А баба без ребенка — это
так, не баба, просто человек с пиздой. Нет у тебя жены, и семьи
нет. Так, сожительница. Я все понять не могу, зачем ты ее вообще
трахаешь? Толку-то никакого. Я тебе вот, что скажу. По-настоящему
счастлив… Нет, не так… Настоящую любовь я ощутил один раз в жизни —
когда мамка тебя мне на руки передала. Такой ты был махонький,
смешной, несмышленный. Я в тот момент понял — в моих руках твоя
жизнь. Ты — продолжение меня. Продолжение всего, что я делал и буду
делать в своей жизни. Ты — часть меня, кровь от крови. Лишь с
рождением ребенка ты поймешь, что такое настоящая любовь. Что такое
— быть по-настоящему счастливым. А то, что у тебя сейчас — это так…
Любовница со штампом.