— Смотреть, — с просьбой посмотрел Карелин-старший куда-то в
пустоту — куда угодно, лишь бы не в глаза собственному сыну, — Мне
интересно. Пусть говорит. Смотреть. А я покажу, где грибы
растут.
Вздохнув, Владимир приблизился к отцу вплотную. Запах кала тут
же ударил в нос — похоже, старик вновь недавно сходил под себя.
— Пап, — сын положил руку старику на худое плечо. Кожа по
ощущению была похожа на пергамент, — Ты узнаешь меня? Ты знаешь,
кто я?
Не дождавшись реакции, Владимир слегка тряхнул старика, но тот
продолжал блуждать взглядом по потолку, полу, полкам, выключенному
телевизору. Увидев вновь серый потухший экран, он горестно замычал,
вытянув перст в сторону утихшего «окна в мир».
— Папа! — сорвался Владимир на крик, — Я здесь! Ты меня слышишь?
Посмотри на меня! Папа! Посмотри на меня!
В отчаянии Владимир принялся трясти несчастного за оба плеча, из
груди его рвался рычащий, неестественный крик, вместе с болью и
неприятием того, что этот когда-то талантливый эрудированный
человек стальной воли превратился в пустую оболочку, искалеченную
копию самого себя. Хотелось отвесить пощечину, сделать больно,
трясти до тех пор, пока эта сонная болезненная паутина, опутавшая
сознание старика, не спадет, не порвется на мелкие лоскуты, и перед
ним не предстанет вновь тот самый папа из детства, а не это…
ничтожество.
Когда Владимир взял себя в руки, он вдруг понял, что отец
смотрит прямо на него. Рот приоткрыт, по небритому подбородку
ползет капелька слюны, но глаза — серые, с желтоватым белком и
воспаленными капиллярами направлены на сына.
— Папа? Это я, Вовка! Ты узнаешь меня? Узнаешь?
Но в глазах не было никакого узнавания. Лишь страх и непонимание
— чего от него хочет этот странный, злой незнакомец, сломавший
телевизор?
— Прости. Прости меня…
Развернувшись, Карелин-младший вышел из комнаты, истекая
холодным потом, скрипя зубами от досады и злобы на себя. Услышав за
спиной возмущенное гудение, вернулся и включил телевизор. Нудный
реликт в твидовом пиджаке вновь продолжил свою лекцию и гудение
прекратилось.
***
— Все в порядке, Татьяна Ильинична, мы справимся, вы не
переживайте, — заверял сиделку Владимир, а та то и дело металась то
к шкафчику с лекарствами — проверить, всего ли хватает — то
вцеплялась в дорожную сумку и неловко мяла ее в руках, — В доме ни
одного источника открытого огня, ни спичек, ни зажигалок, мы ведь
даже плиту сменили. Как в прошлый раз — больше не будет…