[4], что немаловажно в Российской
империи.
Кроме того, как я уже говорил, вы с вашими идеями становитесь
ближе к человеку, от которого в Империи зависит все – к Самодержцу
Всероссийскому ЕИВ[5] Александру III.
Будь император в курсе испытания тех же гранат, он лично приказал
бы генералу Софиано обеспечить испытания по первому классу и не
было бы вашего геройства с бомбой. Я удивлен, как боевой генерал
Софиано не понял, что вы спасли жизнь ему, генералу Демьяненко и
офицерам свиты, которые стояли рядом с упавшей бомбой. И виноват в
происшествии не Панпушко, а тот же генерал Демьяненко: зачем он
послал вас метать бомбу, видать, рассчитывал повеселиться, увидев
как странно наряженный шпак испугается и откажется. А потом генерал
Софиано, увидев, что статский без труда справился, не мог этого
просто так оставить и позвал офицера метнуть снаряд, а что из этого
вышло, я видел – чуть было осколками всех не покромсало.
Я все же решил заказать горячей ухи и кофе и, нажав кнопку
вызова, позвонил коридорному:
- Братец, дуй как ты в ресторан и закажи для нас с полковником
горячей ушицы стерляжьей, пожирнее, с перцем, и кофе покрепче и
пусть пошевелятся скоренько, - приказал я коридорному, сунув ему
серебряный четвертак для придания начального ускорения.
Потом вернулся к столику и увидел, что полковник уже разлил по
рюмкам остатки коньяка.
- Александр Палыч, за вас, героя нынешнего дня, - полковник
поднял рюмку, чокнувшись со мной, - может, не будем ждать одобрения
от Иван Петровича, вы его уговорите, что я не знаю, как он вас
любит? Давайте, пишите прошение об определении на службу в Главный
Штаб прямо сейчас. Пока съездите домой, генерал Обручев уже у
государя утверждение в чине коллежского асессора выправит, -
совершенно четко сказал полковник и я понял, что он имитировал
опьянение, а, на самом деле, совершенно трезв. А я, дурачок,
озаботился приведением его в чувство с помощью жирной ухи и кофе
(наивный попаданец, с кем ты сел коньяк пить, с бывшим жандармом,
то есть кагебешником по меркам 20 века, их же специально учат пить,
не пьянея).
Тут в дверь постучали и появился официант из ресторана с
тележкой, где был судок ухи с половником,тарелки и кофейник с
чашками. Я расплатился, щедро оставив на чай и официант забрал
пустую посуду (Не допускай порожних рейсов – возьми попутный груз -
плакат времен СССР). Уха была жирная и перченая – то, что надо, но
Агеева приводить в чувство не требовалось, он понял что, я его
раскусил, да и сам не напился, а то мог бы заказать еще бутылку и
поезд ушел бы без меня, тогда и представление на чин государю нести
не потребовалось бы.