— И все-таки последний год пламя
ничего тебе не показывало.
— Я не смотрела.
— И это было правильно.
Слова, словно бильярдные шары,
катились от одного игрока к другому. Либена никогда не умела играть
словами. Она отвела взгляд от свечей и обратила внимание на
сидящего в кресле пасынка.
— Уже поздно, Лав.
— Но ты еще не спишь.
— Я...
— Остаться?
Да, она хотела, чтобы он остался. Но
тогда все, что было сделано за последние годы, рассыплется
прахом.
— Нет. Боюсь, гость не оценит.
Она чуть скривила губы в подобии
улыбки, давая понять, что это шутка. Наследник рода вен Силь не
улыбнулся.
— Все хорошо, — сообщила она мужчине.
— Я сейчас погашу их. Иди к себе.
Некоторое время он рассматривал ее
спокойное лицо, а затем встал.
— Ты же помнишь, что я всегда
рядом?
— Да.
Прощальный поцелуй в лоб — и она
осталась одна посреди комнаты, наполненной светом нескольких
десятков свечей.
Сосредоточиться. Раз, два...
Тьма заполнила пространство
мгновенно. Оскалилась, показывая черные бесплотные клыки,
расползалась по помещению неровными клоками.
Тут же захотелось оставить зажженными
вместо трех свечей десяток. А лучше два. Но Либена сдержалась.
Если идти — то только вперед. Так ей
сказал Лав два года назад. И она собиралась следовать этому
правилу.
Главное — не оступиться и не упасть с
обрыва, испугавшись фигуры в военной форме. А если у фигуры
окажутся клыки тьмы...
Даже ферзя на шахматной доске можно
загнать в угол и "съесть", если правильно расставить ловушку.
Дело не клеилось. К единственному
оставшемуся в живых разбойнику Вадима не пускали.
— Я не могу рисковать вашей жизнью! —
противно осклабившись, вещал толстопузый глава города дон Низ. — Да
и доступа у вас нет!
Доступ был, но стоило ли светить
секретным жетоном перед лицом человека столь безнравственного и
откровенно продажного? Это могло не помочь, а помешать делу. И
Вадим, крайне недовольный полученным ответом, все-таки покинул
особняк главы города мирно.
Почти.
Если не считать парочки каламбуров,
про низость и низ, которые не понять было невозможно. Но дон Низ
только улыбался, кивал головой, как болванчик, и теснил гостя
объемным пузом в сторону выхода. Вадим почувствовал себя уличным
шутом, а не остроумным наследником старого дворянского рода.
Подобное отношение настроения ему не улучшило. Отчаянно хотелось
выпить.