— Это... ерунда.
Она смутилась, увидев неподдельный
интерес к ее записям, нервно дернула косыми плечами. Но настойчивый
гость все равно сел рядом. На соседний стул. Либена инстинктивно
отпрянула.
Сид Гарне посмотрел на нее
удивленно, затем взгляд его потяжелел. Он встал.
— Видимо мне следует уй...
Дверь внезапно открылась, впуская в
комнату запах дождя и мужской голос.
— А я вас уверяю, что в такую погоду
даже нищей родне можно бескрайне обрадоваться, не то что родовитым
соседям!
— Но хозяева...
— Милочка, позвольте стардам самим
решить, чего они хотят! Вы им служанка, а не нянька!
В гостиную без предупреждения вошли
четверо. Катерджина Крив, домоправительница, вечно строгая и вечно
холодная, как льды Дикого острова, пыталась остановить непрошенных
гостей без применения физического насилия. Вторая дама — женщина
высокая, худая до неприличия, с сурово поджатыми губами и
выбеленным лицом опережала остальных на полшага, передвигаясь без
намека на грацию, зато чрезвычайно стремительно. Едва завидев
хозяйку дома, она остановилась и склонила голову в лёгком, почти
пренебрежительном поклоне. Пожалуй, если бы за ее земли не отвечали
бы старды вен Силь, она вряд ли бы почтила вниманием и эту семью, и
этот дом, но, находясь в некотором роде в зависимом положении по
отношению к данному роду, она решила соблюдать нормы приличий.
Рядом с ней шел мужчина, такой же худой и безликий, он разве что
был на целую голову выше своей избранницы и губы поджимал ещё более
недовольно, чем она.
— К вам Анджей и Береслава вен Хлад
и Бажена вен Хлад, владетели Тинницы, — запоздало объявила
Катерджина.
Четвертой вошла девушка. Бледная,
тонкая, но в отличие от матери не лишенная привлекательности. На
лице ее не было ни грамма краски, а каштановые волосы были убраны в
аккуратную прическу. Строгое по фасону платье было подобрано явно
по вкусу ее матери. Точнее, в результате отсутствия такового.
Девушка, словно понимала нелепость множества рюш и цветов, пришитых
к дорогой ткани не менее дорогими нитками, опустила голову ниже, а
руки спрятала в складках юбки.
— Же́на, подбородок! — скомандовала,
не оборачиваясь, Береслава вен Хлад, и наследница древней фамилии
гордо выпрямилась и подняла голову.
— Здравствовать вашему роду, —
соизволил, наконец, поздороваться гость. Либена растерянно
ответила: