Она замерла на месте. Шагнуть назад
— нельзя, вперёд — нет сил. Заболели плечи, руки, зачесались
запястья. Захотелось все бросить, сбежать, запрятаться в самый
дальний угол — и не показываться на глаза, пока гость не уедет. Вот
только уезжать он не собирался. Сид Гарне останется здесь навсегда.
С ней. Станет ее мужем. Вот этот вот большой мужчина-увалень, с
поседевшими волосами, морщинами и шрамами, которых на нем слишком
много для его возраста, с прямой спиной, и увесистыми, совсем
неблагородными кулаками. У Алия была аристократическая фигура,
стройная, несмотря на возраст. Офицер же был выше первого мужа
Либены, шире в плечах, имел более мощное телосложение и более
грубые черты лица. Порой он вел себя несколько неуклюже, однако
упавшую вилку ловил на лету. Видимо, до генерала сид дослужился
отнюдь не благодаря связям или покровительству. Вроде бы Либена
должна была радоваться этому (вот только пузатого приживальщика ей
не хватало!), но почему-то почувствовала от этих мыслей
раздражение. И страх. Да, наверно, это был не самый плохой вариант,
но этот мужчина ей был не нужен. Никаким. Даже самым распрекрасным
на свете. Два года свободы ей слишком тяжело дались, чтобы снова
загнать себя в клетку безумия под названием «супружеская жизнь».
Вот только ее мнения никто не спрашивал.
Увы, браки «по приказу» господаря
существовали до сих пор. Негласно, конечно. Раньше, в первые века
династии, часто практиковалось, что господарь сам решал, каким
семьям стоит породниться, учитывая политические и прочие условия
игры под названием «власть». Потом обычай «свадеб под великой
рукой» остался в прошлом, а «сверху» решалась в основном судьба
сирот, детей изменников и т.д.. Однако и сейчас, в просвещенном,
казалось бы, тринадцатом веке по общему летоисчислению, или в
Седьмом столетии династии Велич, господарь мог устно приказать
породниться тем или иным семьям. И вряд ли его можно было
ослушаться. Либена опять посмотрела на приближающегося генерала.
Глубоко вдохнула. Этот человек не виноват, он не посягал на ее
свободу, ему просто приказали жениться — и он женится, как и
положено верному слуге господаря. И она тоже, согласно долгу,
протянет ему свою руку в обрядовом храме, вручая себя его воле.
«...Дай руку, Либена, ну же! Ты
должна быть послушной девочкой...»