Звук степной свирели им обоим до
конца жизни будет навевать не самые приятные воспоминания. Один
аккорд — и рот наполняется солёной слюной, шрамы начинают болеть, а
внутри все сжимается в ожидании удара. Боль можно терпеть, но
забыть не всегда получается. В конце концов тижийцы — мастера в
медленных мучениях. Их вызывающие работают лучше любого палача в
казематах Серых плащей. Ведь именно боль степняки приносят в дар
своим Безликим Демонам.
Самый «лакомый» кусочек — эмоции
врагов. Но на худой конец сойдёт и какая-нибудь нелюбимая
жена-дочь, или провинившийся член семьи.
В тот день армия под руководством
нового главнокомандующего из старого рода вен Наив подошла к линии
шиданских поселений, стараясь обойти противника, рассредоточенного
по степи, сбоку.
В тот день Вадиму зачитали письмо
отца, в котором тот отрекался от изменника-сына, и выражал
разочарование, что наследник не умер в бою со «степными нечестивыми
головорезами», а посмел попасть в плен к вражьему племени, члены
которого когда-то убили его великих кровных родственников. Тижиец
ради этого даже притащил к яме рабыню-подданную господаря, явно
украденную в одном из приграничных городов Серземелья. Изможденная
женщина безучастно уселась у ног мучителя и вялым голосом абсолютно
безэмоционально зачитала длинное письмо, полное негодования и
презрения.
— Дынэг ны будыт, — заключил тижиец,
пинком отослав женщину прочь. — Ы мылосты тожы болше ны будыт.
В ответ на это Вадим рассмеялся
булькающим, злым смехом. Невзор видел, что в парне нечто
надломилось, нечто невидимое, но составляющее суть человеческой
жизни. Вера? В какое-то мгновение он был уверен, что тот сейчас же
выкинет зажатые в кулаке, зачем-то бережно хранимые выбитые зубы —
пока ещё только две штуки, — но вен Борз вдруг зарычал и сильнее
стиснул кулак. Словно сжимал шею врага. Возможно выжить ему помогла
как раз ненависть, раз вера его предала?
И в тот же день, когда на улице
стемнело, затихли противные звуки свирели и умолкли лающие голоса
тижийцев, к краю ямы вдруг кто-то подошел. И сказал:
— Талы... э... А знаы... Знаы, шэто
ты зад... задывал... задымул...
Невзор торопливо обернулся и прикрыл
«подкоп» своим мундиром. Поначалу он пытался договориться с
Вадимом, чтобы тот попробовал вытащить из земли шипы, что окружают
яму в три шахматных ряда, когда он поднимет его на плечи, но юноша
только плевался, ругался и лез драться. А на закате этого черного
дня, когда его вернули после экзекуции, вообще не вставал с земли.
Только ощупывал окровавленное лицо да неясно бормотал что-то вроде
" она любит все красивое«. Поэтому капитан пытался реализовать
запасной план — подкоп. Куда копать, если ты и так находишься в
яме, было не совсем понятно, но Невзор не мог сидеть без дела. Он
считал, что покорность судьбе убивает людей гораздо чаще, чем
реальная угроза.