Уазик затрясся на кочках, приближаясь
к месту, где торчал вверх хвост и нелепо заломленное крыло
бомбардировщика. И чем ближе Николай подъезжал к сбитому самолету,
тем больше понимал, что что-то в этой картине неправильно, не так,
как должно быть... До места падения оставалось еще метров триста,
когда он понял, что не так. Звезды. Красные звезды на закопчённой
дюралевой плоскости.
- Гони! Гони!
Водитель-срочник втопил "на всю
железку", не жалея подвески, но Николай уже понимал, что все
напрасно, и что случилось то, что не будет давать ему спать до
конца его дней, сколько бы их ему не было отмеряно. В самолете
что-то начинало медленно разгораться, Сашка с замом бегом потащили
из 'уазика' углекислотный огнетушитель, а Николай все стоял и
смотрел остекленевшими глазами на место трагедии. В голове билась
одна мысль: 'Свои... Я убил своих... Прадеда убил...' Он отошел на
несколько шагов, скинул с головы каску, которую в суматохе так и не
успел снять, и правая его рука сама собой начала царапать кобуру
табельного 'Макарова'. Потом на него навалились, отобрали пистолет,
он как-то неловко отбивался, Сашка ему что-то горячо втолковывал,
но слова падали, как в вату, и не доходили до его
сознания.
- Свои. Я убил своих.
Когда стемнело, Сашка смотался в город
и притащил две больших бутылки 'Немирова'. Николай не был
трезвенником, но и склонностью к употреблению алкоголя никогда не
отличался, а тут беспрекословно влил в себя несколько пластиковых
стаканчиков. Водка упала в желудок, как расплавленный свинец, но
никакого облегчения не принесла. Николай сидел, прислонившись к
колесу машины радистов, смотрел непонимающими глазами, и только
иногда повторял:
- Почему? Ну почему? Прадеда...
Наших... Почему?
То, что мертвый человек в форме
полковника РККА, которого вытащили на следующий день из-под
обломков, был делегатом связи, отправленным командармом-десять
Голубевым на последнем уцелевшем СБ с одной задачей: наладить связь
со штабом фронта и получить хоть какие-то директивы, ему так и не
рассказали.
Генерал-майор барон Вилибальд фон
Лангерман-Эрленкамп, командир IV танковой дивизии 24-го
моторизованного корпуса II танковой группы. 23 июня, 14:56, шоссе
Е-30 между Брестом и Кобриным, не доезжая поселка
Федьковичи
- Господин генерал, вы хотели
осмотреть позиции русских...