— Что касается вторжения христиан...
— Визирь провел рукой по своей пепельной бороде. — Думаю, что
перебрасывать наши армии с востока бессмысленно, для этого у нас
нет ни времени, ни средств, поэтому приказываю...
Халиль выдержал небольшую паузу и,
оглядев совет внимательным взглядом, кажется, принял окончательное
решение.
— Турахан-бей, — обратился он к
пожилому полководцу. — Ты сию же минуту отправляешься в Пловдив.
Тебе следует организовать оборону города и подготовить все
необходимое для нашей армии, которая пройдет через этот район.
— Будет исполнено, — кивнул
военачальник.
Затем визирь повернулся к
Касыму-паше:
— Ты будешь отвечать за подготовку
армии. Я наделяю тебя для этого всей властью. Костяк нового войска
составят воины, которые только что вернулись из Анатолии, к ним
присоединятся отряды янычар из Эдирне, можешь также рассчитывать на
подкрепления из Софии и Видина. Только поторопись — к сентябрю
армия должна быть готова. Ты все понял?
— Армия будет готова в срок! — живо
откликнулся Касым, радуясь возможности показать себя в деле. —
Благодарю за оказанное доверие.
— Вот и решено, — сказал визирь,
собираясь уже объявить об окончании заседания, но тут его прервал
один из присутствовавших в зале
санджак-беев[2].
— Мудрый Халиль, ты, кажется, позабыл
обо мне! — послышался звучный голос, выдававший в его обладателе
иноземца. — Неужели у тебя не найдется задания и для моих
храбрецов?
Все взоры тут же устремились на
высокого чернобородого мужчину с орлиным носом и отважным взглядом
воина, презирающего опасность. Этим человеком был Искандер-бей —
талантливый полководец и любимец самого султана, в жилах которого
текла албанская кровь.
— Неужели ты успел пресытиться жизнью
в столице? — снисходительно поинтересовался Халиль. — Повелитель
высоко ценит твое общество и не хочет отпускать тебя.
— Полагаю, повелитель простит мою
дерзость, когда я принесу ему голову Яноша Хуньяди на золотом
блюде!
Халиль призадумался. До сих пор
Искандер-бей не знал поражений. Получив свое грозное прозвище в
честь Александра Македонского[3], он,
казалось, достиг вершин воинской славы. Неудивительно, что теперь
он хочет померяться силой с одним из лучших христианских
предводителей.
— Хорошо, — согласился Халиль. —
Отправляйся в свой санджак и собирай верных людей. Ты
присоединишься к армии Турахана в Пловдиве.