Халиль с интересом разглядывал
молодого принца, которого не видел уже многие годы. Отдельные черты
Мехмеда напоминали его мать, красавицу-гречанку, в остальном он был
точной копией отца: точно такой же болезненно-бледный цвет лица, на
котором выделялся крючковатый нос и полные алые губы, непослушные
черные волосы, короткая шея и широкие плечи. При этом он был
довольно красив. Особенно поражали его выразительные глаза,
отливающие каким-то необычным желтоватым блеском.
Мехмед был хорошо знаком с дворцовым
этикетом и делал все как положено. Присутствие стольких видных
вельмож нисколько не смутило мальчика. Наоборот, казалось, чувство
собственной значимости переполняет его. Он с интересом осматривался
по сторонам и взирал на вельмож с вызовом, присущим людям гордым и
тщеславным.
Султан же был воплощением спокойствия
и внимательно смотрел на Мехмеда, как будто стараясь проникнуть в
его душу. Даже когда спутники принца, взяв слово, стали подносить
повелителю дары и восхвалять своего воспитанника, Мурад продолжал
глядеть на своего сына, не произнося ни слова.
Мехмеда этот взгляд, похоже,
нисколько не тяготил. Когда его учителя закончили свою речь, Мурад
поблагодарил их и любезно попросил сына рассказать о своей жизни в
Манисе и о том, чему он там научился.
Мехмед держался достойно: не робел и
отвечал уверенно. В нем чувствовался внутренний стержень. Тем не
менее было видно, что образованием принца не сильно занимались — на
многие вопросы султана касательно наук он отвечал с трудом, а когда
Мурад решил проверить познания принца в иностранных языках, Мехмед
впервые засмущался и не смог ответить ни на один из вопросов
отца.
Во взоре Мурада блеснула искра
крайнего неудовольствия, однако он сумел скрыть чувства под маской
притворного благодушия.
— Вы проделали долгий путь, —
обратился султан к своим гостям. — Ступайте и немного
отдохните.
Он сделал знак евнухам, а те
попросили Мехмеда и его свиту следовать за ними. После этого султан
отпустил и всех прочих вельмож, только Халилю было дозволено
остаться. Когда двери закрылись, султан обратился к визирю:
— Что скажешь, Халиль? Как тебе наш
наследник?
— Мальчик неглуп, повелитель, —
подобострастно начал Халиль. — Но, на мой взгляд, следует заняться
его обучением.
— Верно, Чандарлы, — согласился
Мурад. — Образованием и воспитанием Мехмеда практически не
занимались. Все полагали, что ему никогда не стать султаном, и
потому на многое закрывали глаза. Тут есть и моя вина, нужно было
уделять сыну больше внимания, но я не мог и подумать, что судьба
так распорядится жизнями его старших братьев.