Помолчав немного, я продолжил:
— В тот день, когда турки набросились
на нас подобно диким зверям, я едва ли был старше нашего короля и
еще не успел отличиться в бою. И хотя страх сковал мою душу, я
сражался с яростью загнанного волка, и враги один за другим падали
под разящими ударами моего клинка. Из моих товарищей не уцелел
никто. Они были намного лучше, сильнее и опытнее меня, но это их не
спасло. Как и я, они не верили, что их земной путь может оборваться
вот так, в единый миг. Мы еще не умели ценить человеческую жизнь, а
наши сердца не ведали боли утрат.
Именно тогда я впервые увидел этот
отвратительный лик смерти, и душу мою пронзил ледяной ужас. Многое
во мне изменилось с тех пор. Я научился ценить каждый дарованный
мне день, и стараюсь наполнить его смыслом, чтобы в час своего
конца не сожалеть о минувшем.
Похоже, воеводу заинтересовал мой
рассказ, поэтому я продолжил:
— Даже будучи королем, Владислав
остается обычным человеком со своими страстями и слабостями. В нем
я вижу себя каких-то пять-шесть лет назад — двадцатилетнего юношу,
энергичного, гордого, честолюбивого и бесстрашного. Он так же, как
и я в его годы, презирает смерть, а еще больше — трусость. Голос
разума не может заглушить в нем все эти чувства, лишь зрелость и
опыт смогут изменить его.
Янош Хуньяди выслушал меня и
некоторое время размышлял над сказанным. Наконец он проговорил:
— Да, ты все понял верно. Владислав
слишком молод и горяч, чтобы оценить опасности, которые окружают
его в этом походе. Но это далеко не все...
Хуньяди посмотрел на своих
телохранителей и, приказав им ждать его возвращения, предложил мне
пройтись. Мы миновали несколько групп христианских рыцарей, которые
шумно отмечали минувшую победу. Им, похоже, уже выдали обещанное
королем вино, и теперь они поочередно славили имена святых, что
покровительствовали им в этом походе. Лишь удалившись на
почтительное расстояние, где не было ни единой живой души, воевода
спросил:
— Ты знаешь, почему Владислав
отправился в этот поход?
— Вероятно, по настоянию папы
римского, — ответил я. Это был самый очевидный ответ из всех
возможных.
— И да, и нет, — покачал головой
Хуньяди. — Видишь ли, венгерскую корону Владислав получил при
условии, что он окажет всестороннюю поддержку крестовому
походу.
— Война религиозная — всего лишь
прикрытие для политических интересов. Это всем хорошо известно, —
пожал я плечами.