— Какого случая? — удивился
я.
— Не прикидывайся. — усмехнулся
Хуньяди. — Ты ведь не каждый день ломаешь людям челюсть? А тот
здоровяк пришел в себя только под вечер.
— Надеюсь, с ним все в порядке? —
спросил я, с сожалением вспоминая подробности того конфликта.
— Жить будет, — ответил Янош, а
затем лукаво подмигнул. — Заодно и словечко перед королем
замолвит.
После воевода подошел и, ткнув
пальцем мне в грудь, добавил:
— Завоюй его доверие, как ты однажды
завоевал мое.
Тот разговор я запомнил очень
хорошо.
* * *
8 октября 1443 года
Через два дня после битвы наша армия,
пополненная добровольцами и провиантом из Ниша и близлежащих
деревень, вновь двинулась в путь. Надо отметить, что Яношу Хуньяди
пришлось приложить немалые усилия, чтобы уговорить жителей
пожертвовать часть своих припасов для армии, а кое-что из провизии
нам даже пришлось закупить.
— Где же ваше христианское
благочестие?! — кричал воевода, с печалью наблюдая за тем,
как пустеет его казна. — Как можно устанавливать такие
грабительские цены для тех, кто пришел вас защищать?
— Тебе не кажется, — аккуратно
заметил я, — что у местных крестьян и без того едва хватает
провизии? А ведь впереди зима...
—Не говори чепухи! — отмахнулся от
меня воевода. — Турки давно прогнали отсюда всех церковников, а
значит, не осталось никого, кто мог бы грабить местных
крестьян.
Воевода огляделся, нет ли поблизости
кардинала Чезарини.
— Пока сюда не пожаловали епископы,
местным не грозит голодная смерть. А у меня за спиной двадцать пять
тысяч ртов! Некоторые-то и в поход этот отправились только для
того, чтобы наконец набить себе брюхо!
Возмущенный наглостью местных купцов
и феодалов, считающих возможным наживаться на крестоносцах, Хуньяди
без зазрения совести объявил, что все беглые крестьяне,
скрывающиеся от своих хозяев в окрестных лесах, вполне могут
рассчитывать на защиту и полное прощение, если вступят в его армию.
После этого под знамена Владислава встали по меньшей мере две
тысячи здоровых мужчин, которые имели весьма темное прошлое и едва
ли походили на добропорядочных христиан, мечтающих умереть во имя
благой цели. Увидев среди добровольцев множество беглых, воров,
мошенников и даже убийц, местные князья потребовали немедленно
выдать их правосудию, однако Хуньяди не стал их слушать, в конце
концов, за участие в походе каждый крестоносец был вправе
рассчитывать на отпущение всех прошлых грехов. Спорить с
категорическим ответом венгерского предводителя, за спиной которого
стояло двадцать пять тысяч вооруженных воинов, никто не стал.
Поэтому очень скоро мы продолжили двигаться на восток, освобождая
от турок все новые территории.