А вот и пещера. Вход не был ничем
загорожен — тем лучше. Амарель принюхался — пахло оттуда, конечно,
скверно, и в затуманенную голову прокралась неприятная мысль: а не
сдохло ли чудовище? Раньше, чем до него успели бы добраться.
— А какая разница, — пробормотал
Амарель себе под нос, — скажу, что это я его убил…
Амарель плохо помнил, с чего именно
он решил стать героем. То ли из-за крепкого напитка, то ли потому,
что жители Ярлы обещали накормить его как следует, прилично одеть,
приютить в доме старосты — заима — и с почётом сопроводить
в столицу Бей-Яла Сархэйн. А может, всё началось с того, что
Амарель неосторожно зажёг пару огоньков посреди деревни, и это
заметили несколько человек.
В любом случае, отступать было
поздно.
— Вперёд, с именем Несравненной! —
Амарель залез в пещеру, а огоньки плыли перед ним. Пещера оказалась
небольшой — не то, что логова чудовищ, про которые Амарель читал в
книгах. Зато потолок высокий — рукой не достанешь.
Амарель сделал несколько шагов и
остановился. У самой стены лежала огромная тёмная куча, и Амарель
присмотрелся к ней, с отвращением закрывая нос рукавом. Куча
пошевелилась, вздохнула и продолжила лежать. Амарель сузил глаза:
это было само чудовище, однако нападать оно и не думало.
Или это хитрость? Амарель сделал ещё
один шаг, держась настороже, и рассмотрел на боку чудовища
гноящуюся рану.
— Вот как, — озадаченно буркнул
Амарель.
Ярлинцы уверяли, что чудовище
затаилось в пещере, вынашивая коварные планы, а оно... всего-то
было ранено!
— Ты, что ли, и есть тот грозный
елмауз? — Амарель почесал в голове, между спутанных чёрных
кудрей, с которых давно слетел засаленный шнурок.
Ответом был ещё один вздох.
— Так и убить тебя — проще простого,
— решил Амарель. Благодаря огонькам он увидел, что елмауз весь
покрыт чешуёй. У него, как и говорили ярлинцы, были крылья, на
голове шипастый гребень, а цвет шкуры то ли грязно-коричневый, то
ли грязно-зелёный.
Убить… Почему-то Амарель медлил. А
елмауз так резко открыл глаза — тёмно-жёлтые, с вертикальными
зрачками, — что Амарель даже попятился. Хмель улетучивался, и он
начал сомневаться, стоило ли сюда приходить.
— Ты умеешь… по-человечески? —
неловко спросил Амарель на бей-ялинском языке. Повторил то же самое
на гафарсийском, афирском и даже на шипящем эмегенском языке.
Елмауз не пошевелился.