– Моё, – радостный Авкар заторопился
к серебряным доспехам. Выступившая ему наперерез Харани с размаху
влепила бывшему палачу оплеуху, чуть не сбив с ног, и, выхватив из
висевших на стене ножен изогнутый меч, кажется, полностью вылитый
из серебра, приставила к его шее.
– Держи лапы при себе! Это реликвия
Нейситил, тебе к ней даже прикасаться не позволено.
– Так ведь… я же обязан облачиться в
лучшие доспехи! Или я не харан?!
– Заруби себе на носу: ты склизкий
червяк под моей стопой, не более.
– Сандэр, ну, скажи ей! Я же к битве
готовлюсь. Какой правитель бездоспешным выходит на бой? Увидят
подданные меня в броне и сразу осознают всю степень серьёзности
ситуации. Так я им покажу, что буду биться вместе с ними,
воодушевлю. Ради общего дела же!
– На тебе нагрудник дварфийской
работы, зачарованный на прочность и отводящий астральные атаки.
Тебе хватит.
– Жадина, – тихонько пробормотал
тёмный. – Смерти моей хочешь, не иначе.
Фыркнув, девушка убрала клинок.
Пожелай она смерти Авкару, лишила бы его амулетов и оберегов,
взятых Амаром на встречу. Кольца, кулоны, вшитые в одежду крошечные
артефакты защищали от всего на свете. Ну, почти. Старику стоило
позаботиться о шее, надеть что-нибудь с высоким жёстким воротником.
Идеально подошёл бы бувигер. Замотать шарфом – и стильно, и
надёжно, и не очень выделяется.
– Оружие-то дашь выбрать?
– Дед обходился посохом и
кинжалом.
– Ахррр, – издал неопределённый звук
Авкар. – Ясно, мне тут делать нечего. Пойду в малый зал. Кстати,
как туда пройти?
– Я бы не торопился. Мало ли, на кого
наткнёшься по пути. Подожди нас.
– Исключительно из уважения к тебе,
дружище.
Харан любил оружие. Оно висело на
стенах сокровищницы, покоилось под стеклом в ящиках, словно на
витринах, и было его действительно великое множество. Кинжалы самых
разных форм и размеров, метательные ножи, мечи, топоры, копья –
Амар считался настоящим ценителем. Именно на эти сокровища
приходилась большая часть состояния харана. Имелись изделия и
дварфийских мастеров, и эльфийских, включая выкованные в подземных
кузнях колдунами тёмных эльфов. Я невольно залюбовался. Особенно
заинтересовался копьями. Каждое – произведение искусства, идеал,
воплощённый в металле и дереве. Все манили жаждой убийства,
великолепно зачарованые, и не только на остроту. Какое-то добавляло
владельцу выносливости, какое-то наделяло ясным умом или
регенерацией. Наконечники волнистой формы резали плоть, точно
масло, зазубренные рвали. Третьи вовсе представляли собой
трёхгранные шипы и предназначались для пробивания брони. И всё же,
Маркарт прекраснее и эффективнее всех копий сокровищницы, вместе
взятых. Ни одно из них не способно навредить ангелу.