Белое, с вкраплениями изумрудного цвета облако, подгоняемое
ветром, устремилось ввысь, навстречу лучам восходящего солнца.
Эту смесь из ароматных лепестков и нежных зеленых молодых
листиков, не успевших насладиться своей кратковременной жизнью и не
доживших до восхода солнца , ветер вынес в сторону большого и
ровного поля и внезапно стих.
Цветы и листья, еще сохраняя инерцию, переданную им злым ветром,
вращаясь, начали разлетаться по всему полю, покрывая бело-зеленым
саваном трупы, облаченные в фельдграу, глубокие и мелкие воронки от
разрывов снарядов.
Вот наконец-то эта белая лепестковая стена достигла позиций
ротного опорного пункта пятой роты второго батальона 137-го
пехотного Нежинского Её Императорского Высочества Великой Княгини
Марии Павловны полка.
Живых здесь не было. Снежинки лепестков тихо, словно боясь
потревожить сон погибших солдат, упускались на окопы и покрывали
ровным невесомым слоем разбитые позиции русских трехдюймовок.
В окопе стоит молодой прапорщик Тимофеев, устремив свой
немигающий взгляд в сторону наступающего противника. Прапорщик
мертв, но продолжает стоять - упасть ему мешал штык немецкого
карабина, пронзивший грудь отважного русского воина и воткнувшийся
затем в рыжеватого цвета глинистую стенку окопа.
У ног прапорщика валялся мертвый здоровенный рыжий детина в
германской форме, с аккуратной дырочкой во лбу. Похоже, Тимофеев,
прежде чем умереть, лишил жизни того, кто забрал жизнь у него
самого.
Дальше лепестки цветов опускались на двух воинов, германца и
русского. Казалось, что они просто обнялись и мирно спят, но это
далеко не так. В левой части груди русского воина торчал большой
нож, а все лицо было залито кровью. Кровью его врага, в горло
которого он вцепился зубами.
И где бы на разорванные снарядами, осколками, пулями и штыками
позиции ни упали эти, уже дрожащие от увиденного ужаса, лепестки -
везде они накрывали солдат противоборствующих сторон, мертвых
солдат. Все они отдали свои жизни, но остались верны присяге,
которую давали своей Родине.
Вдали послышалось негромкое тарахтение автомобильного мотора. На
окраину искалеченного войной поля, подпрыгивая на рытвинах, ухабах
и воронках, выезжал германский грузовой автомобиль. В кузове
грузовика тряслись солдаты похоронной команды.
По резко отданной команде вышедшего из кабины офицера солдаты
выпрыгнули из кузова, быстро вытянулись в шеренгу и начали
обследование поля боя, для погибших солдат– последнего боя.