- Не причиню вреда этому дому, токмо ежели выбора между ущербом
для дома и ущербом для Андрея не возникнет, - оставил себе лазейку
Кошар, впрочем, в мою пользу, так что поправлять его я не стал.
- Давайте жить дружно? – улыбнулся я в духе мультипликационного
персонажа. – Кошар, я чай принес из магазина. И пряники с печеньем,
и хлеб с колбасой. Как насчет мирного чаепития и не менее мирной
беседы?
Я донес все же летучий снаряд – полотенце – до стиральной
машинки, затем набрал воды в чайник, разжег конфорку (за этим делом
внимательно проследил Кошар).
- Домовые и овинники – не то, чтоб совсем недруги, - пожевал
губами Мал Тихомирыч, но на выдвинутый из-под небольшого столика
табурет взобрался молниеносно. – Но и не други.
Табуретов у меня было два, второй я вообще купил потому, что
сдачи в мебельном по утру не было. Есть и пить в комнате, где стоял
стол, мне не нравилось – далеко ходить с посудой было лень. Так что
скрипучие стулья вместе с шатким столом давненько отправились на
помойку, а в кухню была приобретена замена. Словом, после того, как
я парадник расселись, места для Кошара не осталось, что бородача
явно порадовало.
Шерстистый решил вопрос с размещением, заняв подоконник. И к
чаепитию присоединился, причем перед этим лапы кошачьи потемнели,
подушечки удлинились, превратившись в подобие пальцев. Смотрелось
жутковато, но чашечку придерживать не мешало, как и овсяное печенье
к пасти подносить.
- Нет больше овинов, - повторил я за Кошаром (сам-то я слово
«овин» только тем утром и узнал). – И он неприкаянный мыкался.
Прогнать – погибнет.
- Не погибнет, - покачал головой парадник. – Но участь его
незавидная...
- А к моему проживанию на... кхм... подведомственной территории
вы как относитесь? – вставил я, не дожидаясь описания незавидной
доли беспризорного духа в современном мире.
- Одобрительно, - вздохнул, явно разгадав мой маневр, бородач. –
Слышал-таки.
- Слышал, - не стал я отпираться. – И потому надеюсь на
благоприятное для всех нас решение возникшего конфликта. От слова я
не откажусь, Кошара на улицу не выгоню. С вами воевать тоже не
хочу. Я за мир и толерантность!
Парадник захлопал глазами-блюдцами.
- За терпимость я, - пояснил. – И дружелюбие.
Посиделки на троих растянулись примерно на час. Мы пили чай,
выказывали друг другу расположение напополам с опасением, играли
словами. Иначе говоря, вели торг. Предмет торга лупил распушистым
хвостом по подоконнику да подливал всем нам чай из заварочного
чайничка, и кипяточек.