- Это нормально? – изумился я. – Вы в курсе этих обменов и
ничего не имеете против?
- Если человек дал свое согласие, нам ничего не остается, -
насупился Сергей, которому подобная практика явно претила. – Слово
сказано – все, нам не вмешаться. Это не только к водяным относится,
это общее правило.
Я высказал, что думаю, про эти их правила, далеко не
литературно, зато по существу. Мой сопровождающий покивал, не найдя
возражений.
Мы постояли с минуту молча, глядя перед собой. В никуда.
- Пойдем, попробуем договориться? – с ноткой сомнения произнес
Сергей.
Я подернул плечами, переступая границу, отделяющую живой город
от города усопших.
Я не был намерен пытаться. И договариваться, если уж по правде,
желания не имел. Я собирался выяснить, с этих ли прудов ко мне
заявилась девчонка. Если здешняя малявка, то спросить: чего ей не
сиделось под ряской. То бишь, узнать причину ее ко мне визита.
Далее – по обстоятельствам. Гостинцы еще оставить собирался,
независимо от результатов переговоров. Для того и покупались.
А ступив на землю тех, чьи факелы жизни прогорели до срока,
выставил перед собой руку. Ладонью к лицу. И позвал огонь, что
меньше других хотел быть – моим.
Что можно увидеть на кладбище? Не нашедшие покоя души,
озлобленные и не очень – так мне думалось. Сонмы призраков тех, кто
умер от голода, от болезней, от взрывов, от прочих ужасов войны.
Тех, кто не сдался и пал. Пал, но не сдался.
Как духи великих, чьи памятники не пострадали от бомбежек.
Великие полководцы: Суворов, Барклай Де Толли, Кутузов; изваяние
самого Петра – хранили свой город в страшное время.
Полководцам нужны армии, так думалось мне по дороге к кладбищу.
Где бы им быть, если не здесь?
Скажите тому, кто пережил блокаду, что памятники эти сохранились
случайно, несмотря на обстрелы. Заодно скажите жителям Нагасаки,
что раскопанный ими в развалинах «Ангел» тоже случайно уцелел.
Знаете... Любой маршрут по Петербургу включает в себя Эрмитаж,
Дворцовую площадь, Гостинку, набережные, дворцы и каналы... У
театралов свои маршруты, у любителей мистики свои, от дома на
Гороховой до Ротонды и Башни грифонов. А мне думается, что любому
приезжающему стоит выделить денек на посещение непримечательной
станции Пискаревка. И двадцати шести гектаров памяти, что там
расположены.