Я разозлилась. Да за кого он меня принимает?!
— Я сплетнями не занимаюсь. Нанимай своих лапочек из скайпа!
Это я вспомнила случай столетней давности, когда Гущин собирал информацию через мимимишных тупоголовых блондинок. Меня даже передернуло. Гущин с интересом приподнял одну бровь:
— Так ты и правда за мной подглядывала!
И тут его осенило:
— Вика, а ты ведь уже по-настоящему меня ревнуешь.
В этот раз аппетит у меня был зверский. Даже такое замечание Гущина его не перебило. Может, это потому, что я слишком много пережила. И я не стала комментировать эту чушь. А Сергей продолжил:
— Вик, ты же видела, я был прав! Прекращай ломаться, давай сотрудничать. И мне, и тебе это выгодно…
Я отодвинула пустую тарелку подальше от себя.
— Достал!
— Это значит: «Спасибо, любимый Сереженька, за заботу, я все сделаю из чувства глубокой благодарности к тебе» или…
— …или «Гущин, только попробуй хоть строчку слить в свою желтую газетенку, пристрелю на месте»!
— Так ты сейчас косая… — заметил Гущин и обидчиво добавил: — А газетенка у меня не желтая, а серьезная криминалка.
Но я услышала только о себе.
— Я косая?! — разозлилась я. — Я тебя подстрелю и с закрытыми глазами! Гущин, или работаем по-честному, или никак! — хлопнула я по столу и, разъяренная, потопала в свою комнату.
Конечно, я еще ночью пришла к выводу, что информативность Сережи мне очень кстати. Но я не сплетница и всех скелетов семьи Высоковских не собираюсь доставать на обозрение публики.
Через пять минут Гущин появился в моей комнате с чаем и вкусными пончиками.
— Я хочу тебе показать, что я не только кристально честный, но и заботливый, внимательный жених, — начал тираду Сергей.
Если б глаз не болел, то я бы закатила глаза, а пока мне оставалось хвататься за голову.
— Давай к делу, — продолжила я, откусив пончик, облитый шоколадной глазурью. — Ты ни строчки не опубликуешь без разрешения Михаила, это раз…
— Раз? — перебил меня Гущин. — Есть еще и два?! Любимая, тебе не кажется, что твоего «раз» больше чем достаточно?
— Любимый, — решила подыграть ему я, — а тебе не кажется, что ты меня ущемляешь в правах?!
— Я тебя ущемляю?! — изумился Гущин. — Я тебя кормлю, пою, караулю под окном, сплю на холоде…
— Только не говори, что все это ради меня! — уже взорвалась я.
Ведь яснее ясного: он все это делает ради новой статьи!