— Где я?
Во рту пересохло, и мне удалось лишь слабо прошептать вопрос.
— В замке Вель, — сухо ответил старик.
Странно, нет в нашем городке никаких замков. А может, так называют психушку? А что, антураж подходящий, вряд ли их хорошо финансируют.
От мыслей голова разболелась еще больше. Старик, заметив ухудшение моего самочувствия, приложил горячую ладонь к моему лбу и что-то забормотал. Как будто читал заклинание.
Странный доктор, подумал я. Хотя какой он доктор? Халат-то не белый. Скорее всего, тоже пациент, а с психами нужно вести себя поаккуратнее, не спорить, побольше соглашаться.
От жара ладони старика голова стала болеть еще больше, и я попытался скинуть руку и приподняться. Напрасно, напрасно я вчера столько выпил. Ведь не пью почти, а тут такой поворот.
— Что со мной случилось? — спросил я осипшим голосом.
— Камень на тебя свалился, прямо на башку, — проскрипел старик, — три дня провалялся без движения, а я как раз мимо замка проходил... — Он нахмурился. — И на хрена я сюда поперся? Меня как заметили, так сразу и схватили, а барон приказал тебя вылечить. И если не вылечу — повесить обещал.
— А вы кто?
— Я-то? — Старичок скривился. — Колдун я бродячий. Погоду ворожу, скотину по деревням лечу, иногда людям помогаю. Но на одном месте не прокормиться, вот и брожу из деревни в деревню.
— А что вы со мной сделали, что я очнулся?
— Заклинание призыва души произнес. Камень душу твою выбил из тела, а я обратно призвал. Пришлось на тебя жемчужину одаренного использовать, а она у меня была последней!
Ну дела, это и правда псих, подумал я, а вслух сказал:
— А вы уверены, что правильно призвали?
— Да не очень, — хмыкнул старик. — Сомневаюсь, что сынок этого борова такой вежливый был. Но мы же не будем об этом никому рассказывать, да? Не то и меня вздернут, и тебя на костре сожгут. Тут, знаешь, в людей иногда демоны вселяются. Так что помалкивай, да посматривай вокруг, а не то живо на костер угодишь.
Вот жжет тип! Значит, призвал мою душу в чье-то тело. Интересно! И чье же тело? Я посмотрел на свои руки и чуть не свалился с лавки, увидев худые руки мальчишки, примерно четырнадцать лет. Потрогал голову и обнаружил на косматом затылке огромную шишку. Это же не я! Я точно помню, что я... И тут пришло понимание, что я не помню, как меня зовут. Не помню своих родных и близких. Не помню, где и с кем я работал. Память выборочно пропала, причем провалы касались воспоминаний, определяющих меня как личность.