(Из письма Н.Е. Воронова В.А.
Левитинскому, СПб, 4 августа 1904 г.)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОВОРОТ ВСЕ ВДРУГ
Кровавое Крещение
не благоволит Всевышний к
приношениям нечестивых и множеством жертв не умилостивляется о
грехах их
Сирах,
34.19
На набережной Невы в этот
торжественный день было по-праздничному многолюдно, радостная толпа
торжественно-возбуждённо наблюдала за тем, как возле вырубленной во
льду крестообразной Иордани разодетый в золотошитые парчовые ризы
церковный причт под хоровое пение призывал на воду Божье
благословение. Распевно звучал хор, сменявшийся митрополичьей
молитвой, стоявшие на невском льду благоговейно крестились...
Люди, теснившиеся на набережной,
любопытствуя, вытягивали шеи, стараясь во всех подробностях
разглядеть церемонию. Приблизиться к невской Иордани им не давали
два ряда жандармского оцепления и гарцевавшие за жандармскими
спинами кавалергарды. Скрываясь от зимнего солнца под крышей
специально построенного и установленного прямо на льду изукрашенной
«романовскими» лентами павильона, в первом ряду молящихся
придворных у крестовой проруби, обнажив голову, стоял на молитве
Николай Александрович Романов, самодержец всероссийский.
Среди любопытствующего народа на
набережной находился артиллерийский офицер лет двадцати семи с
потускневшими погонами штабс-капитана на поношенной шинели. Всем
своим видом и поведением этот явно фронтовой офицер отличался от
лощёных столичных «гвардильонов». Бледность лица и то, как
осторожно штабс-капитан ступал на правую ногу, давали основание
внимательному наблюдателю предполагать, что ещё совсем недавно он
находился в госпитальной палате, а новенький не затёртый анненский
темляк на эфесе шашки — что пролитая на просторах далёкой
Маньчжурии кровь его была по достоинству вознаграждена.
Толпа радостно гудела, зеваки всё
сильнее напирали на оцепление: каждый стремился стать ближе к
торжественной службе. Жандармы сдержанно, но негромко, чтобы шум не
помешал придворным и причту, покрикивали на самых настырных, не
давая волю рукам. Тем не менее, постепенно, шаг за шагом, зрители
медленно приближались к Иордани.
Вот седобородый архиерей, продолжая
распевно читать канон, поднял золотое распятие, дабы погрузить в
освящаемую воду, а все присутствующие военные, включая Государя,
облачённого в шинель полковника Лейб-гвардии Преображенского полка,
вытянулись во фрунт перед ожидаемым салютационным залпом
корабельных орудий. И залп грянул!