Зверь
упёрся тяжёлой когтистой лапой мне в грудь, вдавливая спину в песок
и не давая ни шанса пошевелиться. Удержав один обломок в руке,
попробовал воткнуть его ему в грудь и в лапу, но не смог пробить
шерсть и толстую шкуру. Пасть чудовища нависла надо мной, обдав
горячим зловонным дыханием, слюна капала на лицо, а клыки готовы
были вот-вот вонзиться в шею.
Понимая,
что смерть близка, с вызовом пристально посмотрел в глаза монстру
и, сделав глубокий, судорожный вдох, зарычал. Рычал, до тех пор,
пока голос не надломился, а горло не засаднило. После, ухватив
зверя за уши, подтянулся и укусил его за нос.
Затем
случилось немыслимое: тот отскочил, оставив меня в покое, склонил
голову на бок, уставившись одним тёмным глазом-бусинкой, а следом
сел на задние лапы.
–
Наконец-то.
Я
подпрыгнул от неожиданности, заслышав в собственной голове голос,
звучавший как мужской с нотками раздражения и любопытства.
Лихорадочно озирался по сторонам, пока глаза не остановились на
звере. Моргнув, несколько мгновений тупо смотрел на него, прежде
чем ответить:
– Ты…
говоришь? – спросил, гадая, не сошёл ли с ума.
– Не
угадал, – ответил голос, – смотри.
Мгновение
спустя рядом с головой зверя словно из лунных нитей соткалось
нечто, напоминающее дымчатую каплю, размером примерно с кулак, с
едва очерченными глазами, бровями и ртом. Впервые в жизни я видел
духа Обители. Ходили слухи, что некоторые из них, если прожили
достаточно долго, способны обрести разум, но и подумать не мог, что
выдастся разговаривать с одним из них.
– Долго же
ты добирался. Не мог сразу на зов откликнуться?
– Так это
ты внушал мне те мысли?
– А кто ещё
способен на такое, дурень. Как только ты оказался рядом, и я понял,
что ты лишён средоточия. Даже зверей всех отогнал, чтобы ты ко мне
добраться мог.
– Ну,
допустим, не всех, – я кивнул подбородком в сторону генетты,
которая, улегшись на берегу, как ни в чём не бывало вылизывала
шёрстку.
Странно, но
ни страха, ни какого-то подобострастия перед зверем и духом как не
бывало. Может, тоже его влияние?
– Это
Зорма, мой страж. Должен же был я проверить каков ты. Скажи,
человек, ты такой слабак, даже дети, приходящие сюда, и то одолеют
тебя, к тому же калека. Почему упорствовал? Отчего непокорен даже
перед лицом смерти?
Вопрос
застал врасплох. Мне зачастую приходилось терпеть побои и
издевательства, редко позволяя проявить характер, поскольку за этим
всегда следовала жестокая расправа.