— Нет, не узнаю…
— А этого? — Медведь ткнул пальцем в
плечистого мужчину с седыми волосами и холеной бородкой.
— Так это ж Раф? — не скрыла изумления. —
Конечно, я его помню, с детства еще…
На галопроекции начальник императорской
гвардии вышагивал между учеников. Раздавал советы и оплеухи. Прям как наш
батька.
Мерцающее изображение отбрасывало причудливые
отсветы на лицо Медведя — сосредоточенное, мрачное. Брови его сошлись над
переносицей, губы сжались в тонкую линию.
Неужели батя подозревает его, своего лучшего друга?
— Нет, он не мог, — высказала я мысль вслух.
— Мне бы твою уверенность, — возразил Медведь.
— Гвардия —привилегированное подразделение, нельзя недооценивать его роль в
дворцовых переворотах.
— Раф — предатель?! — воскликнула я. — Это
правда?
Медведь устало потер переносицу и нехотя
пробормотал:
— Доказательств нет, но поведение Рафа говорит
само за себя. С его подачи Император приостановил расследование и разорвал
сотрудничество со мной и другими учебными базами.
Я вцепилась в подлокотники кресла и подалась
вперед.
— Так вот почему мы больше не участвуем в
спецоперациях? Но вы с Рафом долгое время были напарниками…
— Я считал его братом, — поморщился Медведь. —
Как видишь, власть и не располагает к добродетели. А могуществом не принято
делиться.
Обхватила себя руками, поежилась, будто от
холода.
— Но зачем Рафу нападать на колонию, похищать
эмпатов? Раз Император и без того во всем полагается на гвардию.
— А зря! — разъярился батя. — Зарвавшийся
слуга норовит предать хозяина. Или занять его место.
Мне стало совсем плохо. Слова Медведя больно
царапнули сердце, проникли в душу. И нагадили там, как стадо кирунов.
До боли закусила губу и уставилась на
галопроекцию. Раф все также вышагивал по залу. В его походке чувствовалась
уверенность и несокрушимая сила духа. Я считала его своим спасителем, как и
Медведя. Больно, когда предают те, кому веришь.
В тренировочный зал вбежал мальчишка лет
десяти — худой и высокий. На цыпочках подкрался к Рафу и скорчил рожу. В
озорных голубых глазах хулигана плескалось веселье.
Начальник гвардии не стал церемониться:
схватил озорника за ухо и жестко обронил:
— Дэв, неужели ты думал застать меня врасплох?
Упор лежа принять: сто отжиманий.
Мальчишка опустился на пол и начал с усердием
исполнять наказ. Поджарое тело вытянулось в струнку, руки ритмично сгибались и
разгибались в локтях, грудь едва касалась пола — выполнял, как положено по
инструкции, сразу видно — не новичок.