— Это не то, что вы думаете, я не… — хочу запротестовать и объяснить, что это было глупой шуткой и недоразумением. Но он резко повышает голос, заставив меня замолкнуть:
— Не перебивай! Мы пообедали с ним сегодня вместе. И он все мне объяснил. И да, Крис, — взгляд шефа полон решимости. — Я тогда ведь проводил расследование по твоему делу. — Я открываю рот от удивления. — Знаю, ты хотела сделать из этого тайну, но когда моя Иришка привела тебя домой… сама понимаешь, друзей у неё не так много, — улыбка шефа становится болезненной. — Потому я поручил службе безопасности проверить тебя от и до.
— Я понимаю, — киваю, как болванчик, всё еще не зная, как относится к тому, что рассказывает мне шеф.
— Да, — постукивает ручкой по столу в ответ он. — Ты знаешь, Иришка с Любой для меня всё, хоть я и знаю, как она чувствует и видит людей, но все же… Не позволил бы ей привести в дом… — он криво улыбается, — нехорошего человека. В результате я выяснил всё, что с тобой произошло.
Непроизвольно хватаюсь за шею, а на душе становится так гадко и мерзко, что хоть волком вой. Я ведь надеялась до последнего, что, ни он, ни тетя Люба ничего не знают…
А Афанасий Игоревич, не обращая внимания на мои эмоции, продолжает:
— Даже до твоего Тарасенко добрался. И он ни в чем не виноват. Я не хотел тебя тогда тревожить, парень уже давно жил в Испании, а все остальные понесли наказание. Мгновенная карма. И ты, кстати, не была их единственной жертвой. Они промышляли этим гнилым делом несколько лет. Слухи ходили, что некоторые девчонки вообще без вести пропадали, особенно те, у которых не было родных.
Впервые на лице шефа я вижу такое выражение, от которого хочется под стол спрятаться. Нет, некоторые сослуживцы говорили мне, что он далеко не «няша», но сейчас… сейчас я вижу то, о чем даже не подозревала.
— Какое еще наказание? — голос хрипит от переполняющих меня эмоций.
— Ты не знаешь? — кустистые брови Афанасия Игоревича сходятся на переносице. — Они все сгорели в домике охотничьем. Напились до невменяемости или какой-то наркоты обожрались, точно не известно, и даже не почуяли, что проводка загорелась. Я бы им другую смерть организовал — более долгую и мучительную, — голос шефа становится жестким, а выражение лица — еще более отталкивающим и опасным. — Но кто-то там наверху — если он, конечно, существует, — решил иначе.