— Почему Маркелова не тронули? Он же шпионил, как и я?
— Он сдал всю сетку, сам пришел и повинился.
Я сглатываю несколько раз и все же беру свой стакан. Надо немного смочить горло.
— А я, я здесь при чем? Он и меня сдал? Сказал, что я все знала?
— По словам моего информатора — нет. Ему сказали, что его пощадят, на пенсию отправят, и даже большую часть его капиталов сохранят, но он должен откупиться кем-то из своей семьи. Жена, дочь или ты — они же считают тебя его любовницей. Это обыкновенная месть, практикуется во многих крупных компаниях. Он выбрал тебя.
— Почему он всех сдал? — спрашиваю уже для проформы.
— Это мне неизвестно, — он допивает вино из бокала и кивает на мою тарелку. — Ты ужинать будешь?
Единственное, на что меня хватает, так это покачать головой.
Черт возьми! Меня предали самые близкие люди… И осознавать это так горько, что хочется упасть на пол, свернуться клубочком и заскулить. Я тешила себя иллюзией, что у меня вновь есть семья, что я кому-то нужна, кем-то любима. Я полностью вживила в свою душу семью Маркеловых. Но в итоге оказалась девочкой для битья. А может, Маркелов уже заранее решил так сделать? Он приблизил меня к своей семье, чтобы потом мной откупиться? Ведь слухи о нашей с ним так называемой связи меня порядком раздражали, и я никак не могла понять, почему он так спокоен. Я видела, с какой маниакальной нежностью он относился к своей жене, оберегая её от любой негативной информации.
«Люба и так настрадалась в свое время из-за Иришки, сейчас постоянно переживает», — всегда говорил он, прося меня никогда не говорить в их доме о работе и каких-то мелких проблемах.
А на сплетни о том, что я его любовница, закрывал глаза. Уже тогда надо было начать бить тревогу, задуматься, зачем он так делал… Но я же верила Маркелову как себе, наивно видела в нем своего отца.
— Идем спать. Через семь часов мы вылетаем, надо хоть немного отдохнуть.
Находясь в топком болоте собственных мыслей, я даже не заметила, как Женя встал с дивана и подошел ко мне.
Он наклоняется и подхватывает меня на руки, да так шустро, что я даже пискнуть не успеваю. Несет в ванную и ставит на ноги перед душевой кабиной.
— Тебе, наверное, лучше смыть косметику, да и вообще немного освежиться. Мама говорит, что вода уносит всю плохую энергию.
— Я только что мылась, — еле шепчу одеревеневшими губами.