К вечеру шествующие увидели резной
портик аббатства. Королева отпустила измученных придворных и
даровала разрешение епископу со всей свитой удалиться восвояси. Ее
встречал приор аббатства Жиль Тулон.
— Приветствую вас, Ваше Величество, —
восторженно всплеснув руками, произнес он. — Да славится королева и
имя ее! Пусть боги примут ваши молитвы и снизойдут благодатью. Мы
уже приготовили келью, в которой вы сможете остаться наедине с
Живущими Выше и молитвой.
— Благодарю тебя, отец, — произнесла
Эна, — но сначала я хочу сойти в склеп, в котором ночевал Прощающий
Грехи, и помолиться там.
— Мы приготовили его тоже. Украсили и
поставили алтарь, как и во все года, — склонился в поклоне Жиль. —
Никто не потревожит вас. Вот бы все монархи были столь же чисты и
телом, и помыслами, как вы, Ваше Величество.
Тулон поцеловал рукав рубища, в
которое была одета королева.
Эна Мно прошла под мрачными,
постаревшими сводами, от которых уже пахло временем, и спустилась
по узкой лестнице в склеп. Четверо солдат на протяжении всего пути
шли рядом с королевой. Двое впереди, двое позади. Дойдя до дверей
склепа, они заглянули внутрь, зашли, внимательно осмотрели все
закутки, заглядывая даже под скамьи и пробуя каждую подозрительную
щель в каменной кладке пальцами, и, убедившись в безопасности,
вышли. Эна поблагодарила солдат и прошла внутрь, плотно притворив
за собой тяжелую дверь. Жиль Тулон не преувеличил: склеп был
тщательно прибран и освещен сотней свечей. Посреди стоял обычный
переносной деревянный алтарь, богато украшенный цветами. Перед ним
— низкая скамья с мягкой подушкой. Рядом на резном столике стояла
глубокая миска со святой водой, дымились веточки благовоний. Сквозь
высокие, но узкие оконца отдушины у самого потолка струился
бронзовый закатный свет.
Королева низко поклонилась алтарю,
подошла к нему и, опираясь руками о скамью, встала на подушку
коленями.
— Тебе, Всепрощающий Грехи наши,
Благому и Единому, исповедуюсь, — зашептала она, — тебе вопию и
припадаю, Всепрощающий, даруй ми силы, даруй ми слезы
растроганности, Единый и Милостивый, яко да ими тебя умолю,
очиститься, прежде смерть настигнет ми от греха всякого…
За спиной послышалось тихое
покашливание. Королева вздрогнула и в гневе обернулась, осипла и
обмякла. Перед ней стоял незнакомец. Невысокий, крепкий, в черных
одеждах. Большего королева не могла разглядеть, так как, несмотря
на множество свечей, глубокая тень скрывала его.