— …Господь мой, упаси ж ми… — шептала
она, раз за разом повторяя слова молитвы.
Увидев, что на нее смотрят, женщина
испуганно прокричала:
— Я приняла посулы Нечистого! Каюсь!
Непогодь и морозы, неурожай и порчу я насылала. Я ведьма!
Ведьма…
Плечи женщины содрогнулись в
бесслезных рыданиях: все давно уже было выплакано. Всадник на
мгновение напрягся, но тут же успокоился: Нейтралью эта женщина
обладала еще в меньшей мере, чем ее мучитель — жалостью. Уж в этом
он разбирался. Вина пленницы, видимо, лишь в том, что среди ее кур
нашли черную. Он заметил ободранные и покрытые громадными
водянистыми волдырями ступни женщины. Сколько же ее заставляли идти
без еды, питья и сна? Сколько продолжалась для нее эта пытка? Лучше
признаться в ведовстве и во всех земных грехах, чем терпеть
подобное…
— Из-за твоей великой милости, —
продолжил путник вполголоса молитву женщины, снимая капюшон.
— Что уставился? Сострадаешь? Может,
и ты к ней на костер захотел? — послышался резкий голос.
Йерро глянул в сторону. Конь слегка
повернулся боком, демонстрируя у седла боевой меч в грубых, похожих
на черный панцирь моллюска ножнах. Сержант стушевался. Его глаза
скользнули по крепкой походной одежде, метнулись обратно к
удивительной гарде меча в виде кривых костяных отростков, похожих
на когти, задержались на длинном военном кинжале у левого бедра —
уменьшенной копии меча, поднялись, чтобы встретить ледяной взгляд.
Служака в одно мгновение решил, что задел какого-нибудь высокородца
или лорзана, оробел и спешно проехал мимо, подгоняя замешкавшихся
всадников.
Странник понял: ему надо поспешить.
Набросил капюшон, рывком подтянул длинный алый шарф и пустил коня
легкой рысью.
Стены города предстали взору
неожиданно, едва йерро поднялся на вершину холма. Широкие зубцы с
едва заметными отверстиями в них резко выделялись на фоне
сизо-голубого неба. Время от времени их правильный ряд нарушался
квадратными башнями. На углах выступали крытые каменные балконы, в
бойницах которых виднелись мрачные лафеты тяжелых баллист. Он часто
видел твердыни сопоставимые и даже превосходящие эту размерами и
толщиной стен, но все равно каждый раз восхищался ею. На верхушке
центральной замковой башни, подвластный лишь порывам ветра, метался
флаг с гербом рода Эрлов Уберденских — золотой крест на черном
полотнище. Но вся эта красота и затаенная мощь самой большой
крепости-города в графстве меркла из-за торчащих перед стенами
черных от гари столбов. Над ними кружили вороны, сверкая крепким
пером и пробуя клювами блестящие шляпки гвоздей. Подвижные черные
глаза-бусинки зорко выискивали поживу. Приземляясь время от времени
на столбы, птицы подпрыгивали и надсадно кричали друг на друга. Эта
какофония резала слух — клекот, хлопки крыльев, стук твердых клювов
о металлические бляшки.