— Я не хочу! Я не выбирал эту
дорогу! — закричал он во все горло, надрывая связки, но вдруг
понял, что лишь беззвучно раскрывает рот.
Захотелось плакать, но глазницы
не наполнялись слезами. Тело Илура содрогнулось в
истерике.
— Мерзкая гадина! Порождение
нечистот! Сука-а-а-а! — кричал он, беззвучно шевеля пересохшими и
неожиданно потрескавшимися губами. — Будь ты проклят!
Викарий, лежа на спине,
выкрикивал страшные проклятия, пока не осип. В голове начали
вырисовываться ужасные пытки, которым он подверг бы эту гадину
Кйорта. Они сладким, успокаивающим нектаром наполнили воспаленный
разум Илура, заставляя на время отступить тягостные, уничтожающие
мысли о неизбежности собственного пути.
Викарий злорадно представил, как
обнаженного Кйорта укладывают на пыточный стол и он лично медленно
поливает его ледяной водой. Потом окоченевшее тело вздергивают на
дыбу и начинают очень медленно растягивать, а он сам «ведьминым
пауком» выдирает сначала маленькие кусочки кожи с особенно
чувствительных мест, постепенно делая уколы все глубже, а сдираемые
полосы кожи и мяса все больше. А дыба будет продолжать растягивать
этого мерзкого гада, беспомощного и просящего пощады. И когда его
сознание начнет угасать от нарастающих мук, его отвяжут, но лишь
для того, чтобы скрутить в неестественной, но тщательно продуманной
позе при помощи «аиста». И тогда уже через минуты он почувствует
бесконечно усиливающийся спазм в области живота и ануса, который
начнет расходиться по всему телу. А через некоторое время, когда из
состояния мучения мерзавец впадет в полное безумие, снова пойдут в
ход клещи или щипцы. И будет это продолжаться не один день. А потом
снова дыба. Но на этот раз мышцы на руках и ногах будут надрезаны,
для того чтобы ткани могли легко рваться от растяжения…
Илур заурчал от удовольствия. Как
же он хотел пустить в ход все известные ему пытки, для того чтобы
отомстить. «Стул ведьмы», «охрану колыбели», жаровню, «вилку
еретика», пилу, гарроту, шейные ловушки, железный кляп, наматывание
кишок…
Сладостные мысли неожиданно были
прерваны легкими, но неприятными уколами. Сначала в руках и ногах,
потом в шее, груди. Затем покалывания опустились в район паха и
многократно усилились, разливаясь по всему телу. Илур вскочил и
снова разразился проклятиями. Покалывания нехотя отступили. Викарий
потряс сжатыми кулаками в пустоту: