Лесли схватил оружие и мгновенно
почувствовал себя спокойнее, хотя он был уверен, что убийца уже
покинул это место. Иначе начальник караула в худшем случае покоился
бы рядом с егерем или — в лучшем — бился бы с врагом голыми руками.
Капитан перевернул труп лицом вверх. Горло вырвано, грудная клетка
разодрана могучими ударами когтистой лапы. Наверное, их
понадобилось всего два-три, чтобы переломать все ребра и вырвать
грудину.
— Что за изувер мог сотворить такое?!
Да и человек ли сделал это? — воскликнул Лесли, мгновенно
покрывшись мурашками и холодным потом: приди он немного раньше и
застань убийцу, даже с его силой вряд ли одержал бы победу.
— Теперь уж точно запишут это
душегубство на мой счет! Сделают это только ради того, чтоб не
страшить мирян неведомым зверем.
Лесли, испугавшись собственного
шепота, вжал голову в плечи, словно ожидая нападения в спину, и
огляделся. Ни одна тень не дернулась. Даже воздух, казалось,
прекратил двигаться по дурно пахнущей сыростью, старостью, а теперь
еще и смертью хижине. Лесли зажег большую масляную лампу — в таком
старом доме вещь дорогую и удивительную. Желтые пляшущие круги
света разбежались в стороны, выхватывая из темноты новые детали
обстановки: большой, грубо сколоченный сундук и старинный,
мастеровой работы шкап из красного дерева с удивительно искусной
резьбой на дверках и золотыми уголками.
— Вот так старик-бородач! Ходил в
рванье, а дома держал произведение искусства, — Лесли усмехнулся и
раскрыл дверцы шкапа. Пустой.
Капитан удивленно почесал гардой меча
у себя за ухом и подошел к сундуку. Среди скомканных и брошенных в
него как попало вещей он подобрал себе хороший походный костюм,
пришедшийся почти впору, и пару крепких сапог. Также на дне сундука
затаился тяжелый кошель, почти доверху набитый серебром.
— Так он еще и богатей! — Лесли
рассмеялся. — Вот так-так! У обычного егеря денег столько, сколько
многим не заработать за полгода. Видать, не просто ты тут зверушек
подкармливал да охоту снаряжал. Но поскольку все одно твой труп на
мой счет запишут, да и без надобности теперь тебе кошель этот, я
возьму. Не возражаешь, Нурнэн?
Егерь не возразил.
— Ну, раз ты не против, я тогда
возьму еще пару рубах подлатных. Вон, я вижу на дне сундука, ты в
них отличный бахтерец завернул. Да и кольчугой не побрезгую. Жаль,
что меч у тебя только один. Зато наверняка есть хорошая лошадь.