— Оглохли? — Хэйл вышел вперед,
сверкнув гербовой печатью кардинала, висевшей на шее, и сделал два
шага к седому тюремщику, занеся руку для пощечины. Тот отшатнулся и
испуганно закрылся ладонями.
— Болван, — Волдорт нашел в себе
силы, чтобы рассмеяться, — это одиночная охраняемая яма. Дабы узник
не искушал словами слуг Господних, они глухи.
Хэйл брезгливо глянул на Волдорта, но
пощечину не завершил. Его пальцы в то же мгновение пришли в
движение. Тюремщики обрадованно закивали: Хэйл владел жестовым
языком. Один из них пожал плечами и, вопросительно подняв брови,
указал на яму.
— Занято место? — ехидно спросил
Волдорт.
Хэйл жестом приказал поднять узника
наверх. Тюремщики незамедлительно бросились выполнять приказ. Один
оттаскивал решетку, второй волок длинную хлипкую лестницу.
— О люди! Уверовали! — донеслось
снизу.
Голос молодой еще, но совершенно
безумный.
— Я говорил, что придет час, и услышу
я голос человеческий, и донесу до люда истину…
— Заткнись и вылезай! — прикрикнул
Хэйл. — Некому тут слушать, можешь не стараться.
— Пытками хотели вы сломить меня и
заставить отречься! — голос поднимался рывками, словно узник делал
два шага вверх, а один вниз. — Но не отрекусь я от видения своего!
Придет час! Скоро придет, и сдвинется Немолчание в Кольцо!
Закрутится и…
Над ямой показалась голова совершенно
измученного человека. Один глаз выколот, правая щека распорота,
отрезаны уши, из носа сочится гной. Уничтоженное тело, но в
уцелевшем обезумевшем глазу горел несломленный дух.
Хэйл резко схватил узника за волосы и
выдернул из ямы. Волдорт с ужасом увидел, как клюнула голова
несчастного. Тот издал странный хлюпающий вздох, и на пол плеснула
кровь из надрезанной шейной артерии. Брат Хэйл вытер как по
волшебству появившийся в руке нож об одежду священника.
— Убрать падаль отсюда, — приказал он
страже, молчаливо стоящей около входа, и обернулся к Волдорту. —
Раздевайся, старик, и лезь в яму. Будь ты помоложе, заставил бы
спрыгнуть, но боюсь — расшибешься.
Волдорт не стал перечить. Зябко
поеживаясь (все-таки холодом от камня тянуло, а дряхлое тело уже не
держало тепла), он спустился по грозящей развалиться лестнице в
каменный мешок. Высота около двух саженей, камни гладко пригнаны. В
круглом полу, диаметром около полутора шагов, с краю выбита
дыра-нужник, и в нее из стены стекает струйка воды. Видно, той
самой, что берется сверху. С другой стороны на полу была насыпана
какая-то труха: смесь опилок, соломы и расползающихся в пальцах
тряпок. Крыс тут не было и быть не могло, но вот вшей
предостаточно.