— Тебе нравится? — сжав мою шею, он прижал мое тело к своему, а свободной рукой поднял ногу, входя под каким-то новым углом, словно пронизывая насквозь. Ощущения были на грани возможности, порой перед глазами темнело, я забывала дышать. Все, что я чувствовала, как его поршень доводит меня до умопомрачения. — Тебе нравится, как я тебя трахаю? Да, Машунь? Хочешь еще?
Его голос сделался властным, жестким, словно у дикого животного на охоте.
— Да… — мои слова прозвучали рвано и неразборчиво. — Господи, да!
Мужчина отпустил мою шею и накрыл ладонью грудь, которая безумно подпрыгивала от его вколачивающих толков. Он скрутил соски, оттягивая их в стороны. Это был мой собственный сладкий ад!
— Только я могу делать это с тобой, — не спрашивал, предупреждал он. Где-то на затворках я даже уловила угрозу. Но тогда было плевать. Напряжение становилось все более невыносимым, узел стягивался все сильнее, тело напряглось почти до боли, член внутри меня стал больше, тяжелее… — Кому ты принадлежишь, пчелка?
— Черт! — Оглушающая волна оргазма накрыла меня так резко, что я перестала ощущать свои ноги, буквально повиснув в крепких объятьях мужчины. Каждый его последующий толчок заставлял дрожать, как в припадке эпилепсии, меня буквально выкручивало наизнанку. — Тебе… Только тебе!
Мужчина напрягся, сжимая меня до боли, и, сделав пару глубоких толчков, излился в меня спермой. Прошла целая вечность, прежде чем я поняла, что именно наговорила. И самое страшное – его поступок!
— Какого?.. — язык по-прежнему вяз, сил повернуться не было. Но и мужчина не давал мне этого сделать, не позволяя разорвать объятия. Он все еще находился во мне, и я убеждала себя, что это какое-то недоразумение. Мне просто показалось. — Что ты сейчас сделал?
— Я только что, — его губы коснулись мочки уха, очертив контур нежной кожи; я затряслась от этого касания, и член внутри меня снова налился силой, — трахнул тебя, Машунь. И собираюсь сделать это еще хренову тучу раз. Привыкни и перестань так искренне удивляться.
— Я… Я не об этом, — соображать в его объятиях было чем-то из разряда мистики. Одни его ладони, по-хозяйски массирующие грудь, могли лишить способности говорить. — Ты знаешь.
— Хорошо, — выдохнул он, без капли стыда или напряжения. Будто все так, как и должно было быть. — Я кончил в тебя. Моя сперма сейчас стекает по твои стройным ножкам.