Нервно втянув воздух, Дмитрий Петрович немного оттянул меня в сторону за волосы, заглядывая своими карими глазами в самую душу:
— У тебя еще неделя каникул. Чем ты собралась заниматься, мм?
Он не выглядел довольным. Отнюдь. Словно подозревал меня во всех грехах мира. Я же не собиралась перед ним отчитываться и лишь неопределённо пожала плечами.
— Этим ты можешь и в моем доме заняться, — внезапно ошарашил меня тот, припадая губами к шее. Я сдавленно застонала, прикусив губу до легкого жжения. Скользкий язык очертил жилку, а затем засосал тонкую кожу. Легкая боль отозвалась сильнейшей судорогой возбуждения. Я вжалась в его бедра и ощутила каменный стояк.
— Я не говорила, — мысли путались, голос охрип, — чем буду заниматься…
— Всем, малыш, — прорычал он жадно, сминая ладонями мою грудь через блузу. Затем как-то ожесточенно проник рукой под одежду, поднял лиф и сжал сосок. Этого хватило, чтобы я окончательно сошла с ума. — Всем ты сможешь заниматься рядом со мной!
— Не уверена, — прошептала я, понимая, что в шаге от совершенно глупого оргазма. В одежде и даже без нормального контакта.
Он с яростным матом прошипел себе под нос что-то совсем не предназначенное для детей, а потом отстранился от меня. Теперь я была на расстоянии вытянутой руки. Задыхалась, глядя в его злые глаза в полном изумлении.
— Больше никакого секса в машине, пчелка, — клятвенно пообещал мне он с какой-то злорадной усмешкой. — Хочешь секса? Поехали ко мне.
— Ну, как знаешь, — скрывая досаду, я опустила взгляд, поспешно одергивая блузу. — Нет, так нет.
Под его насмешливый взгляд быстро перелезла на пассажирское сидение, натянула верхнюю одежду и готова была уже уйти, даже дверь почти открыла, а потом решила стереть это самовольство в лица Дмитрия Петровича:
— Чтоб ты знал, меня вообще в ближайшую неделю в городе не будет. А может, и дольше. Так что секса нигде не будет… У меня так точно…
Я дернула дверь, чтобы уйти, но она оказалась заблокирована.
Цокнув недовольно языком, я повернулась к Дмитрию Петровичу и закатила глаза. Мол, давай. Начинай свою тираду.
— И куда это ты собралась? — строго спросил он. Таким тоном, которым обычно детей за непослушание отчитывают, ей-богу.
— Тебя это касаться не должно, — в тон ему отчеканила по слогам.
Дмитрий Петрович холодно рассмеялся, а потом накрыл мое колено своей медвежьей ладонью.