За эти тридцать минут русские
добились еще трех попаданий, из которых одно было весьма неприятное
- на «Адзуме» взрывом восьмидюймового снаряда с «Корейца» разбило
трубу, что снижало эскадренный ход до семнадцати узлов.
Единственное ответное попадание в стоящий в Гнилом углу «Рюрик»
осталось японцами по понятным причинам незамеченным, хотя и вызвало
на нем небольшой пожар и падение грот-мачты.
По ходу действа, Руднев, опасаясь,
что с минным заграждением что-то пошло не так, погнал минеров
проверять цепи. Но суетиться было поздно. Спустя полтора часа после
начала обстрела, японцы ушли. Последней каплей, убедившей Камимуру,
что пора поворачивать оглобли, стал разрыв явно десятидюймового
снаряда в полукабельтове по носу его флагмана. Если русские столь
быстро умудрились освоить артиллерию «Ниссина» и «Кассуги», то риск
становился слишком велик - одно такое удачное попадание в
броненосный крейсер может поставить крест на возможности довести
его до Японии.
Преследовать силами четырех
крейсеров, из которых один бронепалубный, эскадру из двух
эскадренных броненосцев, четырех броненосных крейсеров и двух
бронепалубников, смысла не имело. В бессильной злости, тоскливо
проводив взглядом корабли Камимуры, скрывающиеся в морозной дымке,
Руднев похромал в блиндаж к минерам. Дотопав, он устроил разнос
дежурившему поручику на предмет, почему более чем за час нахождения
кораблей на минном поле никто не подорвался. Оправдывающийся
поручик из крепостных минеров со следами вчерашнего возлияния на
лице, что-то лопотал по поводу непригодности телеграфных проводов
для инженерного минирования вообще, неправильном материале изоляции
и падения напряжения в батареях за три дня на морозе.
В сердцах сплюнув, Руднев с матерком
со все дури пнул здоровой ногой ящик с рубильником, который подавал
напряжение от батарей на мины. Проскочила неслабая искра,
деревянная облицовка ящика и носок сапога обуглились, а в воздухе
приятно запахло озоном. И в тот же миг земля под ногами вздрогнула.
А еще через несколько секунд с моря донесся долгий и протяжный
грохот взрыва. Вернее, нескольких взрывов, слившихся в один...
- Шесть… Се… Восемь подрывов! -
донеслись до оцепеневшего Руднева крики наблюдателей.
К сожалению, эскадра Камимуры уже
скрылась из виду. И японские моряки не смогли полюбоваться на
устроенный в их честь фейерверк, для организации которого ушло так
много сил и средств. Можно было начинать подводить итоги
бомбардировки.