Игра престолов и философия - страница 33

Джоффри не уважает никаких прав и наказывает своих подданных когда и как ему вздумается, иногда просто забавы ради. Заставляет рыцарей сражаться насмерть, рубит руки и головы, не особенно задумываясь о правосудности таких мер. В Красном Замке его не напрасно сравнивают с безумным королем Эйерисом.

Нам остается решить, отвечает ли хотя бы одна сторона в войне между Роббом Старком и Джоффри Баратеоном принципам справедливой войны. Джоффри, вкупе со своими военачальниками и солдатами, постоянно эти принципы нарушает – как в отношении врага, так и в отношении собственных граждан. Робб, по контрасту, является легитимным авторитетом и воюет благородно: терпимо обращается с пленными, не прибегает к избыточному насилию, заботится о правах гражданского населения и о своих войсках. Его цель, однако, вызывает сомнения. Сражается он якобы за свободу и независимость Севера, но является ли эта цель окончательной? Начал бы он войну ради свободного Севера, если бы его лорд-отец не был казнен? Возникает вопрос, не руководствуется ли он также мотивом мести за отца и наказания виновников его гибели.

В целом мы находим действия Робба справедливыми и желаем ему победы над испорченным малолетним тираном. Нам верится, что Робб станет гораздо лучшим правителем и в его государстве будут господствовать более высокие идеалы. Но наличие благородного духа и забота о своих людях еще не делают его войну справедливой – хотя причины ее весьма убедительны. Требования справедливой войны удовлетворить трудно, и Робб не выдерживает их в одном пункте: мы подозреваем, что доминирующая его цель, особенно на ранней стадии, – это все-таки месть за отца. Да, мы на его стороне, но не можем считать его дело полностью справедливым.

«Игра престолов» поднимает важную философскую проблему. Что помогает человеку достигнуть счастья: праведная жизнь или готовность преступить существующие моральные нормы? Платон (428–348 до н. э.) утверждает в «Государстве», что следует «считать самым счастливым самого добродетельного и справедливого человека», а «самым несчастным… самого порочного и несправедливого»[14]. Взгляд на праведную жизнь как счастливую, а на неправедную как на несчастливую разделяют многие создатели эпосов нового времени: Дж. Толкин, Виктор Гюго, Дж. Роулинг, К. Льюис. Джордж Мартин, как мы скоро увидим, смотрит на это иначе.