Вдруг сильная рука подняла меня, и в
следующее мгновение накрыла волна боли. Этот человек ударил гораздо
сильнее, чем Маша или Йен. И я впервые заплакала, смешивая кровь и
слезы. Потому что этот человек был Грином. То же самое тренер
сделал и с Машей. Она, всхлипывая и размазывая кровь, лежала на
другом конце зала.
Грин взял Йеннифер на руки и стал
укачивать ее, как ребенка.
– Ну зачем ты так? – спросил Хадсон.
– Они же все-таки девушки.
– Это не девушки, это бешеные суки.
Они подняли руку на мою Йен, – проговорил Гриндерс, не поднимая
глаз.
– Я ненавижу тебя, – вдруг тихо
сказал Хадсон, – ты не хозяин в этом клубе и не тебе вершить здесь
самосуд.
– Неужели? – усмехнулся Грин и
опустил Йен. Все так же улыбаясь, тренер ударил Хадсона в солнечное
сплетение. Тот упал, как подкошенный.
И тут я все поняла.
Грин просто использовал меня в своих
целях! Заманил на Двойные горы, инсценировал поединок с карликом.
Все было не зря. Но я не успела подумать, зачем.
Я выбежала на середину зала и
замахала руками, привлекая внимание:
– Друзья! Грин… Грин продался поутри.
Слушайте меня!
– Заткнись! Ради себя же замолчи, –
тренер попытался зажать мне рот.
Я извивалась в его сильных руках.
Неожиданно мне на выручку бросился Хантер:
– Что ты сказала? Повтори, – он почти
оттащил от меня Грина.
Но тут давний соперник Хантера Стич,
воспользовавшись ситуацией, ударил моего защитника ногой по
коленной чашечке.
И начался неистовый мордобой. Друзья
били друзей, братья – братьев, влюбленные – своих любимых. Жестокий
беспощадный бой… Мы с Машей и Йен заползли под стол и плакали,
обняв друг друга.
Вдруг все закончилось, так же
неожиданно, как и началось. Но я еще долго лежала на животе, не
шевелясь. Через минуту я почувствовала чью-то руку. Как же я
хотела, чтобы это был Грин… Но рядом на коленях стоял Хантер с
окровавленным лицом.
– Элюшка, не плачь, ты же сильная
девочка… Теперь тебе придется уйти. Этого хочет Гриндерс, хотя
можешь идти, валяться у него в ногах. Твоя подруга Маша так и
поступила. Она остается.
– Никогда! Ты ничего не понимаешь, я
любила Грина! Любила, может, в первый раз в жизни. А теперь я его
ненавижу. И не за то, что ударил. А за то, что продал поутри.
Возможно, вся его показная дружба и была подготовкой к чему-то.
– Я давно подозревал в тебе… Но
сейчас это не важно.