Маршалы Марки собрались в празднично разубранном
покое, и сами тоже облачились в лучшее. Золотое и серебряное шитьё
вилось по зелёному сукну плащей; у поясов красовались парадные
ножны, изукрашенные самоцветами и филигранью, — такие в сражение не
берут. Хоббит и гномы поспели не первыми и не последними, а как и
хотели, в серединке.
Хама, самый молодой из Маршалов Марки, кивнул им,
широко улыбаясь и вскидывая руку для приветствия. Те, кто постарше,
ограничились суховатыми формальными словами. Хоббит мысленно
закатил глаза — старые предрассудки умирали тяжело и неохотно,
несмотря на все битвы, где они с Торином и Малышом сражались бок о
бок с этими же самыми Маршалами.
Мажордом вышел на середину покоя, молча и низко
поклонился, стукнул резным посохом в пол — знак благородным гостям
садиться. Порядок был уже затвержён.
Во главе длинного стола, крытого белой льняной
скатертью (короли Рохана позаимствовали этот обычай в утончённом
Гондоре) стояло королевское кресло, настоящий трон, с искусно
вырезанным гербом на высокой спинке: белый конь, распластавшийся в
стремительной скачке, на смарагдовом поле.
Сам же стол, увы, подкачал — к немалому огорчению
Малыша, на нём сиротливо ютились лишь несколько блюд с лёгкой
закуской. Пива не было совсем, вместо него стояли тёмные бутылки
старого гондорского, явно ещё довоенной закладки. Довоенной —
значит, до вторжения Олмера, которое и считалось настоящей войной,
в отличие от бесчисленных походов и сражений, что последовали за
гибелью Короля-без-Королевства. Время оказалось разрезанным надвое
— до войны и после. Нечего и говорить, что теперь времена «до
войны» почитались истинным Золотым Веком.
Маршалы рассаживались — без спешки, соблюдая
достоинство. Их оставалось теперь только шестеро.
Шестеро, подумал Фолко, глядя на пустующие вычурные
кресла, похожие на королевское, только поуже и пониже, и тоже с
гербами — кресла нобилей, павших в великой войне, предводителей
роханских эоредов, конных отрядов. Из всех, кому случалось пировать
в высоких залах Эдораса до битвы на Андуине и до Исенской Дуги,
остался только один — старый Эркенбранд Вестфольдинг, прямой
потомок того самого Эркенбранда, что сражался с ратями Сарумана в
дни Войны за Кольцо.
Место напротив седого воителя пустовало, а дальше
дóлжно было сидеть Брего, Третьему Маршалу Марки и командиру всех
конных сотен. По давней традиции, титул Первого Маршала носил сам
король; Вторым Маршалом становился его старший сын, но дети
Эодрейда были ещё малы, и правитель Рохана в знак уважения к
старику Эркенбранду, последнему из отцовских сподвижников, оставил
прозвание Второго Маршала за ним, равно как и привилегию «восседать
одесную короля и ближе всех остальных».