Тридцать восемь, всего ничего, старый Бильбо Бэггинс
только посмеялся бы только, на юнца глядючи, — мальчишка, мол,
какие тебе ещё там приключения!.. — но сейчас никто из сородичей не
дал бы Фолко меньше пятидесяти.
Война берёт своё, даже если тебя невредимым выводят
из битв и стычек мифрильные доспехи и собственное боевое умение.
Да, ты привык спать, укрываясь в лучшем случае собственным плащом
или вовсе одним небом; привык, не мигая, брать прицел и не
задумываться, заслуживает или нет смерти тот, в кого миг спустя
вонзится твоя стрела. Ты привык отдавать приказы, отправлять людей
в бой, зачастую — на смерть, и хладнокровно выслушивать донесения о
потерях.
Он стал поистине «мастером Холбутлой». Фолко, сын
Хэмфаста, хоббит из почтеннейшей и уважаемой всеми семьи, казалось,
уснул надолго, если не навсегда.
Неизменными оставались для него другие вещи:
мифрильный доспех, например, или гундабадский трофей
Короля-без-Королевства, клинок Отрины, чьё лезвие навек украшено
невянущими голубыми цветами.
Фолко не расставался с оружием ни днём, ни ночью; за
десять лет истёрлись и износились кожаные ремешки, их заменили
выкованные Малышом тонкие, но очень прочные
цепочки.
Гномы, несмотря на все передряги и перипетии,
изменились мало, человеческий глаз и вовсе не заметил бы разницы.
Подгорное Племя отличается долголетием, два с половиной века для
них — тот возраст, когда ещё выходят на бранное поле, стоят в хирде
и крепко держат топор.
А Фолко сильно изменился уже тогда, когда судьба
вывела его на стены Серой Гавани. Десять последующих лет набирался
опыта, поднимаясь все выше в тех армиях, куда посылала его судьба.
Он не стал наёмником, солдатом удачи — нет, он воевал за то, чтобы
Запад вновь стал бы прежним. В Рохане это почти удалось сделать, и
Гондор уже восемь лет, как вернул себе Минас-Тирит; дело теперь за
Арнором, и Фолко верил, что придёт день, когда над башнями
Аннуминаса вновь взовьётся бело-синее знамя — знамя, под которым он
впервые пошёл в бой.
Хоббит понимал, что сгоревший в пламени Олмерова
вторжения мир изменился необратимо — исчезли Гавани, пал Кэрдан
Корабел, — но не воевать за то, чтобы вернуть к жизни хотя бы
призрак кажущегося сейчас таким прекрасным прошлого, он не
мог.
…На поздний ужин к Эодрейду они явились вовремя, при
полном параде, при мечах и топорах, в лучших одеждах — только без
доспехов. Мифриловые кольчуги и все прочее Малыш самолично запер
пятью замками, не доверяя никому. А открыть замки, сработанные
Маленьким Гномом, можно было, лишь разнеся в щепки саму
дверь.