— Конечно, стоит! — энергично кивнул гном. —
Гондорская спе… э-э, гордость — Этчелиону и в голову прийти не
может, что мы здесь с какими-то иными целями, а не ради
освобождения Минас-Тирита.
Над ними раскинулось ночное небо с яркими летними
звёздами; и не ползла с востока злая мгла, Ородруин не извергал
клубы дыма, и само зло Саурона кануло; настало время зла иного, на
первый взгляд — простого и понятного, но от того не менее
страшного.
Потому что людям, чьи дома полыхают, а сами они
падают под градом вражьих стрел, без разницы — наслал ли орду
какой-нибудь мятежный майа, или падший Валар, или это просто
соседнее племя решило добыть зипуна.
Хоббит перевернулся на живот, глянул на замерших
друзей, едва заметных в наступающих сумерках. Огонь не разводили —
до Белого Града было уже рукой подать, отряд Этчелиона пробирался
узкими тропами через крутые отроги, где его легко было
заметить.
К востоку от них лежало сердце Гондора, за триста
лет после Войны Кольца застроенное, засаженное садами, загородными
виллами гондонского нобилитета и уютными фермами простых
земледельцев. Мраморные придорожные колодцы и беседки, маленькие
рынки и таверны, арки, мосты, колоннады — сейчас от этого не
осталось даже воспоминания.
Перед воинами Этчелиона простиралось опустевшее,
разорённое и спалённое пространство, где мраморные беседки
растащены на строительство примитивных капищ, колонны повалены,
фермы сожжены.
Земля покрыта пеплом, обломками, дороги перекопаны
каким-то рвами, и плиты из них тоже уже успели растащить. Кое-где
ютились жалкие лачуги тех, кто решил-таки попытать счастья на новых
местах — они-то и растаскивали камни, приспосабливая кое-как и
обломки арок, и колонны, и даже статуи. Умений, чтобы восстановить
разрушенные гондорские строения, у новопоселенцев, само собой, не
было.
А ещё дальше — стены самой крепости. Когда-то белые
— а теперь грязно-серые, покрытые густой копотью, пробитые во
многих местах таранами; так и остались возле них громадные
штурмовые лестницы и осадные башни, привалившиеся к парапетам,
вросшие в землю по ступицы огромных колёс, окованных железом. Крыши
домов были избиты каменными ядрами из катапульт, а сами дома
выгорели изнутри от зажигательных снарядов, кои в изобилии
запускали требушеты харадримов.
Осада Гондора была долгой, и всех подробностей — как
именно пал город — Фолко не знал, да и знать не хотел. Он видел,
что за прошедшие годы никто не спешил ничего восстанавливать — лишь
кое-где, на скорую руку, харадримы заложили обломками камня зияющие
бреши в стенах. Грубая кладка казалась заплатами на погребальном
саване; убирать штурмовые лестницы и вовсе никто не озаботился.
Судя по всему, немногочисленные обитатели Пеленнора помаленьку
распиливали их на дрова.