Заполненные яростно-жёлтым, оранжевым, алым трещины
змеились от запада на восток, рассекли всё Средиземье, дотянулись и
до Вод Пробуждения, и до Срединного Княжества: Фолко видел
рушащиеся башни и людей, мечущихся подобно живым
факелам.
— Довольно! — услыхал хоббит свой собственный
хрип.
Он оттолкнул нацеленную на него руну, и, не ожидая
отпора, растянулся на полу — его словно что-то толкнуло в
грудь.
Туман рассеивался. Заклинательный покой вновь
заливало ласковым солнечным светом, погасло зловещее видение над
чернотой столешницы и казалось — ну кому какое дело до этой
грядущей катастрофы, что случится в невероятно, невероятно далёком
будущем? Если вообще случится — ведь пророчества такое дело, могут
и не исполниться.
Вокруг него, кряхтя и потирая ушибленные места,
поднимались маги Срединного Княжества. Торин и Малыш обалдело
глядели на хоббита, смотрела на него и Катрияра — с настоящим
ужасом.
— Это, — собрал силы Фолко, — мы и так
знали.
— Что?.. — прошептала Элин. — Что мы
знали?..
— Всё это, — махнул рукой хоббит. — Что всё сгорит.
А уж как сгорит — красиво или не очень — уже без разницы. Ты
увидела, что хотела, почтенная?
— Увидела, — Катрияра была бледна, на лбу и висках
блестели бисерины пота. — Но увидела и ещё кое-что. В первой части
видения, до того, как началось огненное
светопреставление…
— Серые фигуры… — кашлянул кто-то из чародеев
Княжества за спиной у Фолко.
— Души. Посмертие. Как мы и предполагали, — заметил
другой.
— Но мы должны были увидеть их путь за пределами
Арды!..
— Возможно, что рунная конструкция была недостаточно
отработана…
Начинался спор, включались другие посвящённые;
хоббит поднялся, выдохнул, повёл плечами, словно пытаясь стряхнуть
навалившийся незримый груз.
— Исполнили ли мы твою волю, Элин Катрияра? — мрачно
взглянул он на понурившуюся чародейку.
—Да, — ответила она. И это «да» далось ей с явным
трудом. — Но это не всё, досточтимый хоббит…
— Мне так не кажется, — сухо заметил тот. — Вы
приняли нас с почётом, почтенная Элин, однако всему есть предел. Мы
не мифрильные кубики с рунами, кои можно вертеть как угодно, а если
их разорвёт — сделать новые.
В заклинательном покое воцарилась
тишина.
— Мы можем говорить с Улаири, с Девятью; они могут
что-то показать нам. Однако рассуди сама, уважаемая — что проку нам
в этих картинках? Что толку пялиться на картины бедствий и
разрушений, кои принесёт Последняя Битва? Как это нам поможет
«понять магию» или «предотвратить Дагор
Дагоррат»?