– Просил же не надевать генеральскую
рубашку, – Наилий выговаривает наигранно строго, – у вас проблемы с
дисциплиной, мудрец Мотылек.
Не спорю с ним. Просто дергаю за
липучки и сбрасываю белую ткань с плеч, встречаясь с голодным взглядом Наилия.
Он улыбается, рассматривая меня. Скользит пальцами по животу вверх до
обнаженной груди. Склоняется ко мне, ласкает, обводя языком сначала один сосок,
потом второй.
– Разве ты не устал ночью?
Генерал долго не отвечает, а я
забываю, о чем спрашивала, растворяясь в ощущениях. Лишь на мгновение
вспоминаю, что камеры на всем этаже давно выключены и мы действительно одни.
Остается только горький привкус цитруса на губах и жар от тела Наилия,
когда он спускает с бедер штаны и
усаживает меня на столешницу, вставая между ног.
– Дэлия, чтобы я устал, тебе надо
очень сильно постараться.
Принимаю вызов. Не ставлю встречных
условий и готова проиграть, если понадобиться. Сила генерала сравнима только с
его яростью. И то и другое пьянит до трепета и восторга. Крепко обнимаю его
ногами и шепчу над ухом:
– Приступим?
Наилий отпускает себя, снимает
барьеры и больше не сдерживается. Страсть проникает в меня с настойчивым
поцелуем. Дикая, неконтролируемая. Закрываю глаза, оставаясь с генералом в
только что созданном мире на двоих. Где есть одно наше дыхание и слияние двух
тел. Эта сладость отдает болью, когда генерал
вторгается в меня, не обращая внимания на протяжный стон, не
останавливаясь, даже когда царапаю за плечи. Неистовый и ненасытный, как его
измотать? Наилий двигается все быстрее, входя в ритм. Мои стоны становятся
долгими и звучат громче с каждым сильным толчком. Откидываюсь назад, опираясь
на локти, и раскрываюсь навстречу. Пламя бушует, толкая сознание во тьму. Наш
полет в бездну без страха и сожаления. Наилий твердеет во мне, почти
превращаясь в камень. Движения становятся грубыми, отрывистыми. Невозможно не
закричать. Тело умоляет о разрядке, и она приходит, накрывая мощной судорогой,
взрываясь яркой вспышкой.
В висках стучит и воздуха не хватает.
Реальность возвращается медленно, и я понимаю, что лежу на плече генерала.
Слабая и мокрая насквозь. Барьеры возвращаются. Только что разгоряченный до
безумия Наилий теперь успокаивается. Гаснет и леденеет, но я знаю, что где-то в
глубине по-прежнему бушует пламя. И я одна из немногих, кто его видит.