Однако именно в этом, стрельбе по вертикали — в зенит или почти
в зенит, как объяснили Батену, и заключалось испытание. Пристрелка
и калибровка, как выразился Батен, когда уяснил для себя суть.
Пока он осматривал баллисту, катамаран покинул пределы порта и
пошел в направлении открытого океана: его сопровождало несколько
судов поменьше — два водометных катера и две-три гребные лодки,
присоединившиеся к эскадре на границе мелководья и глубокого моря;
лодки пришвартовались к поплавкам «Ушка», а катера следовали
самостоятельно.
В открытом море они быстро разошлись в стороны, практически
скрывшись из вида за горизонтом; с них периодически постреливали
сигнальными ракетами, оставляющими в чистом небе дымные следы —
отгоняли в сторону все прочие суда, чтобы те не попали под
предстоящий обстрел.
На палубе катамарана шла слаженная работа: паруса убрали —
точнее, сложили, из крюйт-камеры поднимали наверх те самые ракеты,
мимо которых проходил Батен, расчет баллисты готовил орудие к
стрельбам, проверяя механизмы, а на корме готовили к запуску
воздушный шар — ярко-оранжевого цвета, которым в Таласе отмечали
всякую чрезвычайность.
Хидри, та самая женщина-шкипер, которая открыла архипелаг Ботис,
ведшая корабль в этом рейсе, спросила о показаниях лота, после чего
доложила капитану, что катамаран прибыл в указанное место; она,
похоже, знала это и без лота.
Капитан, приняв командование на себя начал его с того, что отдал
несколько весьма энергичных команд в адрес толпящихся у баллисты
матросов. Зевакам, которых и без того уже оттеснили от баллисты,
пришлось отодвинуться еще дальше: часть команды, незанятая в
испытаниях, полезла в поисках лучшего обзора на мачты.
Батен вместе с Сигни, как приглашенный Гильдией гость, находился
на мостике, откуда все и так хорошо было видно и наблюдал.
Снаряд-ракету положили в лоток баллисты, натянули и закрепили
толстую тетиву и лоток начал подниматься. Бомбардир отмерил по
рискам на лотке и отрезал часть запального шнура, поднес к шнуру
зажженный фитиль и, когда тот зашипел, тлея, взмахом дал команду
запускать.
Толстая тетива басовито тенькнула, и ракета смазанной темной
стрелкой выстрелила в самые небеса. Через миг ее уже почти не было
видно, но вдруг высоко в голубизне вспыхнуло небольшое маленькое
солнце или, скорее, комета, оставляя за собой ощутимо густой белый
дымный след, пошло еще выше и еще, и еще. Вся команда встретила
вспышку громовым восторженным ревом. Зрелище действительно было
великолепное. А со стороны, вероятно, оно выглядело еще более
впечатляюще.