Его движения были быстрыми и ритмичными, он насаживал меня на себя, как на поршень. Я чувствовала его набухший горячий тяжелый член внутри, задыхалась от чувства наполненности. От импульсов наслаждения, ударяющих в голову снова, снова и снова. Опять, опять и опять… С каждым новым толчком. С каждым новым ударом, заставляющим мир темнеть перед глазами.
– Посмотри на меня, – рыча приказал он, сжимая мою шею, когда тело напряглось до предела, как натянутая струна. Мои глаза предательски закрывались, утягивая в розовую реальность чего-то прекрасного и томительного, буйного и желательного. – Хочу видеть твои глаза, когда ты кончаешь.
Я вздрогнула от этих слов и сотряслась в оргазме, жалобные всхлипы утонули в его поцелуе. Конрад сделал еще пару толчков и излился в меня потоком горячей лавы. Так бурно, как никогда прежде. Его тело сокращалось долго, не давая разъединить эту странную связь, нужную мне сейчас до потери сознания.
– Это… – язык во рту онемел, губы едва шевелились. – Это было странно. Мы в морозильной камере и должны мерзнуть. А не истекать потом, не находишь?
Я демонстративно провела пальцем по лбу Конрада, стирая каплю, и тот самодовольно хмыкнул. Дескать, это было чем-то естественным и само собой разумеющимся. Мужчина поймал мою руку, упираясь щекой в ладонь и со странным остервенением вдыхая запах моей кожи. Будто это был наркотик, способный подарить нирвану и покой. То, каким нежным Он был, казалось чем-то новым и незнакомым, доводящим до мурашек где-то в желудке.
– Не думай, что это все. Я не видел тебя слишком долго, Эмми. – Качнув бедрами вперед, Конрад показал, как сильно готов для меня снова. Сексуальной энергией этого человека можно было вырабатывать электричество. Я усмехнулась этой мысли, и мужчина тут же поймал губы поцелуем. Занимая собой даже мои мысли, как самый настоящий собственник.
Если бы кто-то спросил мои впечатления о часовом пребывании в морозилке, я бы назвала эти часы одними из самых прекрасных и горячих в моей жизни. Без объяснений. Пусть все считают меня сумасшедшей, но с некоторых пор это место стало для меня чем-то вроде «точки Джи».
Когда кто-то начал открывать к нам дверь, Конрад недовольно выдохнул, поставил меня на ноги и натянул штаны обратно и, только удостоверившись, что я выгляжу прилично, занялся собой. Если охрана «Шульц Индастрис» и заметила наши раскрасневшиеся лица, то и вида не подала.