Он поднял руку. На безымянном его пальце Агата увидела кольцо с
изумрудного цвета камнем в дешевой бронзовой оправе. Онфим
пробормотал слова пароля, и камень вспыхнул, исчезнув в
ярко-зеленом пламени. На кольце осталось лишь пустое гнездо.
На мгновение заложило уши.
- К моему приходу чтобы в фургоне было натоплено и ужин готов, -
неприятным голосом распорядился Онфим. - А теперь давай вперед,
данка!.. Отрабатывай свой хлеб!..
Агата молча двинулась вперед.
"Ты меня удивил, Онфим. Никогда бы не подумала, что ты знаешь о
нашем Лесе. Никогда бы не подумала, что ты захочешь сам залезть в
него. Но самое главное - что тебе нужно в Друнгском Лесу? Ваши маги
прочесали его вдоль и поперек. Да и людей побывало множество - они
искали золото Дачу, глупцы... Ты не похож на глупца, Онфим. Ты
грязная, жестокая, развратная и бесчестная свинья, Онфим, но при
этом ты далеко не глуп. Так зачем же тебе понадобилось в наш
Лес?"
Деревья вдоль дороги росли обычные, человеческие. Мусорные
деревья, как называли их истинные Дану. Мелкие, худосочные,
примученные гнилью и тлями, кое-где опутанные паутиной шелкопрядов.
Их ненавидящие взоры впились в спину Агаты; безъязыкие рты
разомкнулись, изрыгая поток грязных и отвратительных ругательств,
неслышимых ни для кого, кроме нее. Пожелание быть изнасилованной и
задушенной собственным отцом могло на этом фоне сойти за изысканную
вежливость.
Чуть дальше от дороги лес стал почище. Оно и понятно - деревья
вдоль тракта принимали на себя всю злобу проезжающих, все их горе и
разочарование, а оттого - болели, чахли, но не умирали и даже
давали потомство. Бесконечность же мук только усиливала злобу.
Ветки попытались вцепиться Агате в волосы, выцарапать глаза -
Онфим хлестнул по ним тонким костяным стеком, и девушка ощутила
внезапный ледяной укол под ложечку - желтоватая кость явно таила в
себе какое-то заклятье, и притом не из простых.
- Чего встала? А ну шагай, остроухая! Они пробирались сквозь
унылые заросли - листья и трава казались покрытыми пылью, хотя
откуда здесь пыль? Липы и клены соседствовали с соснами, грабами и
пихтами - результат всеобщего магического хаоса в годы Войны с
Дану, о которой людские менестрели поют на каждой ярмарке, на
каждом торжище и на каждом постоялом дворе.
Уцелевшие Дану стараются по мере сил о ней не вспоминать.