Еще задолго до войны стало понятно, что ближняя блокада
германского побережья невозможна, так как минные заграждения и
атаки миноносцев в темное время суток чреваты для блокадных сил
тяжелыми потерями. Англичане же берегли свой флот, прекрасно
понимая, что после утраты господства на море Великобритания
проиграет войну. Оставалась блокада дальняя, не только требовавшая
от флота владычицы морей непомерно огромного напряжения сил, но и
оставлявшая военно-морским силам кайзера свободу действий. Cо
вступлением в войну на германской стороне русского флота такая
блокада оказывалась еще и не очень эффективной, поскольку простое
перекрытие Северного моря не мешало кораблям с грузами для Германии
и России плыть в северные порты России или Норвегию. Из-за этого
понадобилось развертывать крейсерские дозоры в Северной Атлантике и
относить блокадную линию в Северном море к Шетландским островам —
Бергену. Суда, сумевшие проскочить сквозь атлантическую линию,
попадали в сети североморской. Кораблей требовалось много, очень
много и еще больше. Пришлось даже отозвать в метрополию все силы
Вест-Индской станции и часть крейсеров из Средиземного моря и флота
Канала, потому что только для «Северного патруля» требовалось от
двадцати до двадцати пяти крейсеров, причем желательно не
вспомогательных, а как минимум бронепалубных, способных при
необходимости сражаться с немецкими крейсерами, которые могли
свободно выходить в Северное море без риска обязательно встретиться
с превосходящими силами противника. Кроме того, на торговых путях в
Атлантике действовали немецкие и русские крейсеры-рейдеры. Причем
германцы сосредоточили основные силы рейдеров в Тихом океане, где
вместе с отрядом русских крейсеров резвилась целая крейсерская
эскадра адмирала Бройзинга. В Атлантическом океане немецкие силы
были намного слабее, включая всего три бронепалубных крейсера:
«Кенигсберг», «Дрезден» и «Штеттин». Но кроме немцев и тут
отметились русские со своими рейдерами, фактически разгромившими
крейсерскую эскадру австрийцев. При этом, по данным разведки, они
получили повреждения и теперь вместе с германским «Штеттином», тоже
получившим повреждения в бою с английским крейсерами «Эдгар» и
«Тезеус», шли в немецкие порты.
Старушке «Медузе» и ее напарникам командование поставило задачу
обнаружить неприятеля, а затем навести на него основные силы, в
составе которых имелись даже два линейных крейсера, недавно
вернувшихся из бесплодных поисков русских в Атлантике. То, что
«Медуза» и ее систершипы даже в лучшие свои годы никак не могли
достичь паспортной скорости в двадцать узлов, в расчет не
принималось. Хотя русские и германцы, по всем расчетам, даже
сейчас, после продолжительного плавания и повреждений, легко могли
развить такую максимальную скорость всем отрядом, включая
вспомогательные корабли, отчего исход такой встречи просматривался
только один — героическая гибель дозорного крейсера.