– Ты ещё научишься получать от этого удовольствие, девочка, – сказал Бенет.
Волна чего-то дикого всегда накатывала после того, как Фелисин оказывалась под ним. Она знала, что это пройдёт.
– Наверняка, – ответила Фелисин. – Он получит день отдыха?
Хватка Бенета на миг стала крепче, но потом он расслабился.
– Ага, получит. – Он отодвинулся дальше и начал завязывать штаны. – Но как по мне, смысла в этом никакого. Старик всё равно до конца месяца не дотянет. – Бенет помолчал, глядя на неё; его дыхание стало жёстким. – Худов дух, девочка, ты ведь красавица. Будь поживее в следующий раз. Не пожалеешь. Я тебе мыло добуду, новый гребешок, от вшей настойку. Работать будешь тут, на Загибах, – это я обещаю. Покажи, что тебе приятно, девочка, только и всего.
– Скоро, – сказала Фелисин. – Когда перестанет болеть.
Пробил одиннадцатый дневной колокол. Они находились в третьем забое Дальней шахты на Загибах. Забой выдолбили Гнилоноги, поэтому по всей длине – почти четверть мили – высота тоннеля едва позволяла ползти на четвереньках. В затхлом воздухе стоял запах отатараловой пыли и мокрого камня.
Все остальные уже давно были бы в Присмерке, но за Бенетом стоял капитан Саварк, поэтому он мог делать что вздумается. Например, захватить для личных нужд заброшенный забой. Фелисин была здесь уже в третий раз. В первый было труднее всего. Бенет заприметил её сразу же после прибытия в Черепок, шахтёрский лагерь в Досийских копях. Бенет был огромен, выше даже Бодэна, и хотя сам являлся рабом, командовал всеми прочими рабами, так что стража считала его своим человеком среди заключённых – жестоким и опасным. К тому же он был поразительно красив.
Фелисин быстро училась на тюремном корабле. Ей нечего было продавать, кроме своего тела, но оно оказалось ценным товаром. Отдаваясь стражникам, она получала больше еды для себя, Геборика и Бодэна. Раздвигая ноги для нужных людей, смогла добиться, чтобы всех троих приковали у килевого трапа, а не в полной нечистот воде, которая плескалась по щиколотку в трюме. Другие сгнили в этой воде. Некоторые захлебнулись, когда голод и болезни ослабили их настолько, что не хватало сил удержаться на поверхности.
Гнев и горе, которые вызывала у Геборика цена, которую Фелисин за это платила, поначалу было сложно не замечать, они заставляли её испытывать жгучий стыд. Но такой ценой они остались в живых: это была несомненная истина. Бодэн тогда – и до сих пор – только смотрел на неё ничего не выражающим взглядом. Он наблюдал за Фелисин, как незнакомец, который никак не может разобраться, кто она на самом деле. Но он держался рядом – и сейчас тоже маячил за спиной у Бенета. Между двумя мужчинами явно установилась какая-то молчаливая договорённость. Когда Бенета не было поблизости, чтобы защитить её, рядом оказывался Бодэн.