Марко давно уже замирал соляным
столбом при виде Джованны. Поначалу Лоренцо списывал это на то, что
девочка была словно яркое пламя, которое постоянно двигалось,
прыгало, металось, вспыхивало в ее волосах, когда она пробегала
мимо. Красота не может не привлекать и не отвлекать. Но Марко
забывал, о чем говорил, стоило Джованне появиться, когда они
разгуливали по саду, ведя споры на важные, как им тогда казалось,
философские темы.
И Лоренцо понял. Марко испытывает к
ней нечто для себя пугающее: смесь страха и притяжения.
В последний раз он был у них год
назад. И это было мукой для Марко. Потом он находил предлоги, чтобы
выманить Лоренцо к себе в Падую, избегая встреч с Джованной. И вот
теперь выхода не было: он приехал, чтобы найти работу. А Джованна
за этот год расцвела, из девочки превратилась в девушку, художники
просили ее на роль богинь, мужчины готовы были сторожить ее выезд
часами, а Лоренцо Медичи уже распорядился о том, чтобы на балу она
танцевала с ним первой.
Пока они обходили соколиные клетки,
Лоренцо болтал без умолку о своих птицах, жалея Марко.
- Джованну обручат с одним из семьи
Торнабуони, - сказал он как бы между делом.
Марко кивнул.
- Хороший выбор. Они ведь во
Флоренции одни из самых богатых.
- Да, но этот живет не здесь, его
семья из Генуи, скорее всего, Джованна будет жить там.
- Для флорентийца это все равно, что
изгнание, - заметил Марко.
Лоренцо не ответил.
После завтрака уехали за город на
лошадях, дрались на мечах, купались в реке. Марко наслаждался
каждой минутой общения с братьями Альба и украдкой любовался их
сестрой.
Солнечный свет, пробивавшийся через
листву, ласково скользя по веткам; верхушки деревьев качались от
ветра. Эти вспышки золота на траве и опавших листьях загорались
красным, когда касались волос бегущей Джованны. Лучи солнца ласкали
белое лицо, освещали ее улыбку. Казалось, ее смех тоже часть леса,
словно звон золотых витражей, падавших то и дело на зелень. Они
бежали через лес. Рыжая девушка с растрепавшимися косами была
впереди; ее мужской костюм обманывал лишь на мгновение. Она неслась
через кустарники, перепрыгивая через камни и сухие ветки. В
последний момент неожиданно выпорхнули из-под ног птицы, и Джованна
засмеялась. Этот смех, казалось, принадлежал нимфе, что заманивала
разгоряченных от осеннего солнца и упражнений юношей все дальше.
Нимфа остановилась на откосе берега ровно на столько, сколько нужно
было, чтобы снять обувь, а потом сиганула в воду. Марко
притормозил, не зная, как поступить, а ее братья уже по очереди
прыгали к ней, крича и смеясь. Он вошел в воду медленно, пока те
шумно плескались, устраивая шуточные баталии. Он по-доброму
завидовал им: любви, светящейся в их глазах, доверию друг к другу,
которое пронизывало каждое их движение.