За всеми этими изменениями я наблюдал будто со стороны. Я
сочувствовал родителям, которые, конечно, не предали своих богов. Я
переживал о тех, кого казнят чистые и о тех, кто остался без работы
и средств к существованию из-за стремительного перехода
промышленности на флогистон. Однако все это меня не касалось, и моя
жизнь почти не менялась. Я был слишком занят, привыкая к новому
миру, новому телу и новой семье. Отца к тому времени уже уволили с
завода, на котором он работал, но мы пока не испытывали нужды, ведь
накоплений у родителей было достаточно. Даже после того, как счета
семьи в банке заморозили, для меня ничего не изменилось – у отца с
матерью было достаточно наличных денег, чтобы продержаться какое-то
время. Реальность коснулась меня, когда в наш дом пришел надменный
чистый, и предложил выбор – отречься или перебраться в скромную
квартиру в бедной части города. Нам даже дали время подумать. Час.
Так что на новое место жительства наша семья перебиралась
налегке.
Было бы преувеличением сказать, что родители совсем не
сомневались в своем выборе. В основном, конечно, из-за меня.
Маленький ребенок, который еще не до конца избавился от
странностей, полученных после той давней болезни – не лучший стимул
для того, чтобы держаться за свои принципы. Очень многие отреклись
от своих богов по похожим причинам. В какой-то момент и родители
начали склоняться к тому, чтобы отречься – я это видел по их лицам,
глядя на собравшихся за обеденным столом отца и мать. Сам я в
обсуждении участия не принимал – время было позднее, и меня даже не
стали будить, когда пришли чистые, так что я проснулся
самостоятельно, почувствовав напряжение в доме.
Я смотрел на родителей из-за приоткрытой двери своей спальни.
Было нетрудно догадаться, к какому решению они склоняются. Горечь,
вина и смирение – совсем не те чувства, которые овладевают
человеком, готовящимся принять тяжелое, но правильное решение. И я
не выдержал, вошел в комнату.
- Сынок! Ты не спишь?! – вымученно улыбнулась мама. – Не обращай
внимания, мы что-то засиделись допоздна…
- Мама, отец, - прервал я родителей. – Я знаю, кто приходил, и
какой выбор нам предложили. Вы не согласились бы остаться, если бы
не я, так ведь? Но ведь это Морос отвел от меня болезнь, не дал
уйти за кромку. И другие боги. Они помогали нам всегда, многие
поколения. И если мы сейчас отречемся, мы предадим не только их, но
и себя. Как мы будем смотреть друг другу в глаза? – Смешно, должно
быть, я смотрелся, произнося столь пафосную речь, стоя босиком на
каменном полу и поджимая от холода пальцы ног. - Я уже взрослый,
меня не нужно защищать от всего. Мы справимся. Или сбежим
куда-нибудь далеко, где нет чистых. А если отречемся – как мы
станем смотреть друг другу в глаза?