Спустя несколько минут воины на стене не нашли ничего, что могло
бы послужить основанием к решительным действиям и уже были готовы
объявить тревогу ложной. Шан даже нерешительно замахнулся дубинкой,
косясь на бойца Когтя, который, в свою очередь, задумчиво
вглядывался во тьму. Ему тоже отчего-то вдруг стало тревожно и
сейчас мужчина пытался понять, почему. Именно в этот момент Ло, на
которого никто не смотрел, замер, как вкопанный. Глаза его на
мгновение остекленели, но уже через несколько мгновений взгляд
мужчины стал осмысленным, а губы растянулись в гадкой, злорадной
усмешке. Ло внезапно почувствовал невероятный прилив сил, ощутил,
как с души спадают оковы, как ярость, которую он так долго копил
внутри себя, рвётся наружу. И выпустил её всю без остатка. В глазах
мужчины заплескалось безумие и он, одним рывком поднявшись на ноги,
в считанные мгновения переместился к воротам, обрушив на створки
удар чудовищной силы.
В ту же секунду на изгнаннике скрестились взгляды всех
собравшихся. Никто сразу не догадался, в чём был смысл этого
глупого удара, а когда пришло осознание - было уже слишком поздно.
Поверхность огромных врат пошла волнами, странная иллюзия
рассеялась, а из-под неё на свет выползли десятки магических
знаков. Почувствовав атру, выпущенную лысым гигантом, они вспыхнули
пламенем настолько ярким, что даже смотреть на него было больно. От
сильнейшего жара толстые брёвна громко затрещали, заскрипели и
через несколько мгновений взорвались с оглушительным грохотом.
Шан, его товарищ и ещё пара часовых, которым не повезло
находиться в этот миг над воротами, погибли мгновенно. Остальных
смело со стены ударной волной - та оказалась настолько мощной, что
повалила с ног часть солдат в лагере, да разнесла на кусочки
половину дозорной башни. Под треск огня и дрожь разгорячённого
воздуха на землю опадали горящие доски, а ненасытное пламя уже
медленно ползло с ворот на стену и даже присутствие защитных
символов на ней не могло уберечь огромные брёвна от этого
ненасытного огня.
Громко закашлявшись, Ло с трудом оторвал голову от колючей травы
и, дрожащими пальцами смахнув струпья запёкшейся крови с глаз,
попытался было перевернуться, но рухнул на бок, заорав во всю
глотку от нестерпимой боли. Сломанная рука не выдержала напряжения,
как, в общем-то и сломанные рёбра. Спина представляла собой один
огромный ожог. Кожа местами обратилась жёсткой прожаренной коркой,
а где-то уже успела покрыться жуткими волдырями и вспучиться. О
том, что творилось внутри с органами мужчина старался не думать. Он
вообще был ужасно удивлён тем, что выжил. Чудовищной мощи взрыв
должен был гарантированно убить его, но Ло каким-то невообразимым
чудом удалось схватиться за гнилую соломинку. Такой соломинкой в
данном случае стали аж два Слова Жизни, вырезанные вместе с
татуировками прямо на груди гиганта, и сейчас они оба пульсировали,
пылая зелёным светом и спешно залечивая жуткие ранения.